ТАКОЕ ВОТ КИНО
Когда мы приехали в Погореловку, снег уже сошёл, а трава еще не появилась. Витина дочка Юля, которая подвезла нас до деревни на машине, оглядела серую, унылую землю, вошла в ледяной дом, села на кровать – и заплакала:
- Как бедно!
Обычно она приезжала или в мае, когда всё цветёт и благоухает, или летом, когда в саду много ягод, а на грядках много овощей, или осенью, когда доцветают цветы, есть еще грибы, а погреб создаёт иллюзию благополучия, или зимой, когда вся серость укрыта снегами. Мы всегда готовимся к приезду гостей – двор подметён, дом натоплен, стол накрыт. В первый раз Юля увидела всю неприкрытую убогость «поместья», ветхость построек, скудность обстановки. Ей не повезло – пришлось посмотреть чёрно-белое кино про нашу яркую, многоцветную жизнь.
ОГОНЬ ПОЛЫХАЛ
Осенью мы уехали, не успев сжечь обрезанные ветки, вырубленные кусты, сухой бурьян. Так и осталась огромная куча на огороде. А по весне говорю мужу:
- Ты иди зажигай, а мы с Юлей сейчас подойдем.
Тут заглянула сестра. Мы с ней поболтали, кофе попили. Уходя, она крикнула с дороги:
- Тебя Витя зовёт.
Я и забыла за разговором, что он ушёл на огород. Подхожу – костёр полыхает, а вокруг горит сухая прошлогодняя трава и муж не успевает тушить её. Я-то сразу поняла всю опасность, кричу:
- Юля, скорей! Сюда!
А та человек городской – ну горит трава, что такого.
Схватила я что под руку попало – какую-то большую тряпку, облила ее водой, стала сбивать пламя. Пока в одном месте собью, перейду на другое, а на прежнем месте опять огонь разгорается. И неуклонно движется к сухостою за огородом. Домов запустевших много, вокруг них сухой бурьян. У меня сердце заходится – сейчас полыхнёт по бурьяну до построек, дома налеплены близко, вся деревня сгорит!
Тут уж и муж, и Юля, и я хлещем по пламени, а оно всё не убывает, а разгорается. У меня сердце колотится в горле, глаза дым застилает, чуть сознание не теряю. Но понимаю: надо тушить из последних сил. Сгорит деревня – и мне не жить. Как я обездолю всех, куда им деваться? Останется сгореть в этом пожарище, иначе как жить с такой виной?
Догадались сбивать пламя с краёв, чтобы ему некуда было перекинуться. Били, били, били!.. На самой границе с сухим бурьяном огонь мы потушили. Я упала на землю. Лицо полыхало, сердце выскакивало, руки-ноги дрожали. Кое-как дошла до дома, легла. А ночью поняла, что умираю. Так плохо еще никогда не было. Витя позвал мужа сестры, повезли меня в больницу. Сестра с дороги позвонила сыну в Москву и дочери в соседнее село, та побежала во двор рыдать, чтобы детей не напугать:
- Крёстная умирает!
Её муж пахал в поле, сообщили ему. В общем, поднялась паника. В больнице сделали кардиограмму, померили давление, обкололи уколами, уложили. К утру стало легче, и я попросилась домой. В приёмном покое сидели все – бледный Витя, Юля, сестра с мужем. До этого пожара намечалась поездка в райцентр за курами. И мы все поехали покупать кур. Жизнь продолжалась.
Tags: ПрозаProject: MolokoAuthor: Стручкова Н.