Однажды моя двоюродная сестра приволокла домой почти живую ворону. Сестре было 13 лет, и она страстно любила всё живое. Тяпы и Дымки ей было мало, но на большее количество зверья тетя почему-то не соглашалась.
Но ворон в доме всё-таки появился. Внезапно и неожиданно сестра спасла птицу. «Иду, - говорит, - по улице, а он прыгает, а за ним кошки охотятся. Смотрю, а у него крыло висит, раненый. Я и догнала!». И, конечно, сразу приволокла домой.
Я, как обычно летом, гостила у родни. Мне было жутко скучно, потому что во дворе я никого не знала, да и не было там почти никого – все местные тоже гостили у родни. Поэтому появление новой живности я восприняла с пугающим энтузиазмом. Крыло у вороны действительно свисало, на нем запеклась кровь. Плюс к этому была вывихнута лапа, поэтому передвигалась птица неуклюжими прыжками. А вот взгляд даже пугал – он был внимательный и сердитый. Птице было больно, страшно, и он явно был готов попрощаться с жизнью. Да, мы почему-то решили, что ворона – это он. Хотя явных признаков мужского пола, конечно, мы не нашли. Сестра выступила экспертом, заявив, что «вот, видите, тут немножко серое на клюве? Это только у ворон-мужчин бывает». Нам было всё равно, яйца мы не собирались высиживать, поэтому назвали «мужчину» Карлом. Мужчина-ворон, Карл!
Карлу обработали крыло, сестра прибинтовала крыло к туловищу: «вдруг оно сломанное, так правильно срастется». Да, мы были дилетантами, но дилетантами старательными. Что делать с лапой, мы не знали: при попытке прикоснуться к ней, Карл начинал голосить и хлопать здоровым крылом. Ему явно было больно, и мы отстали. Чем кормить ворону, мы тоже не знали. Дядя авторитетно заявил, что вороны – хищники. То есть им нужно мясо, например, мыши. Или крысы. В крайнем случае, уступил дядя, они питаются на помойках, если мышку не найдут.
Нам с сестрой не очень улыбалось ловить мышей, и почему-то мы не горели желанием копаться в помойке. Слабая надежда была на Дыму, которая могла принести нам мышку. Но ворону кормить надо постоянно, а Дыма охотилась время от времени. К тому же тетка решительно запретила нам "использовать кошку в целях обжираловки!". Она принесла хлеба и молока с грозным заявлением: «Жить захочешь – и хлеба поешь!». Как ни странно, Карл с ней согласился и даже попробовал клюнуть. Но клюв мешал! Как в сказке про лису, угощавшую журавля кашей из тарелки, ворон стучал клювом по миске – безрезультатно. Да… проблема.
Тут я неожиданно проявила смекалку: клюв на пинцет похож, решила я и предложила: «А что если ему пинцетом хлеб в рот запихивать?!». Тетка сначала постучала по лбу кулаком, обозначив меня дурочкой. А потом пожала плечами и пошла за пинцетом. И дело пошло! Взяв кусок покрупнее, она обмакивала его в молоко и пихала птице прямо в клюв. Карл закидывал голову вверх и заглатывал кусок целиком. Воду из банки он пил самостоятельно. От голодной смерти птицу мы застраховали.
Но что с ним делать дальше?! Мы, конечно, придумали, но расскажу я об этом попозже.
