Воспользовавшись недавним юбилеем писательницы как поводом, ЧТД расспросил Людмилу Улицкую о том, каких знаний и умений ей сегодня не хватает. А обозреватель Елена Пестерева написала о тех талантах, которые у Улицкой, несомненно, есть. В первую очередь — человеческие.
Людмила Евгеньевна Улицкая закончила биофак МГУ, но работала в Институте общей генетики АН СССР всего два года — а после этого навсегда ушла из выбранной профессии и с государственной службы. Зато вошла в историю русской культуры как писатель, правозащитник и совесть нации. В центре ее художественного мира всегда была идея обычного человека, совершающего тихий подвиг гуманизма на том месте, куда поставила его судьба.
Медея Мендес из первого большого романа Улицкой объединяет вокруг себя огромную семью. Профессор-гинеколог Павел Кукоцкий мужественно пьёт, чтобы уклониться от отвратительных ему акций против коллег-генетиков, и ратует за декриминализацию абортов, зная лучше прочих, сколько женщин пострадало от подпольных. Еврей и католический священник Даниэль Штайн открывает храм, в который могут прийти люди любой веры, в том числе мусульмане.
Подвиг Улицкая понимает как служение человеку, а не системе, и бытовому внерелигиозному добру, а не абстрактной идее добра.
Ей по-настоящему дорого ощущение времени, передающееся через жизнь домашней утвари и техники, может быть — потому, что она дочь изобретателя и доктора технических наук.
И еще она стремится к объединению всех людей в некую условную бесконечную семью. Попрощавшись с литературой несколько лет назад, она дважды в нее вернулась именно ради этой миссии объединения. Один раз — чтобы объединить все веточки собственной семьи под обложкой саги-притчи «Лестница Якова». И второй раз — чтобы отдать дань памяти близкой подруги Натальи Горбаневской.
В предисловии к «Поэтке» в главную заслугу Горбаневской она поставила не то, что она поэт, и даже не то, что гражданин: не диссидентство, не выход на Красную площадь в 1968 году, не годы заключения и эмиграцию, не поэтический талант, а талант человеческий — объединять вокруг себя всех детей, их жен и бывших жен, их детей и внебрачных детей.
Сама Улицкая тоже обладает этим талантом объединять: она учредила Фонд поддержки гуманитарных инициатив, создала проект «Хорошие книги» (выкупает их по собственному выбору у издательств и рассылает в библиотеки) и поддерживает серию детских книг о культурной антропологии «Другой, о других, другие», она одна из попечителей фонда «Вера». Да и правозащитник и публицист Юрий Дмитриев покинул институт Сербского во многом благодаря ей.
Давая интервью телеканалу «Дождь» по случаю своего юбилея, 75-летняя Улицкая сказала что-то вроде «Да, я немного анархистка, но давайте об этом не будем» — и звучала убедительно. Последний раз из больших писателей «совестью нации» называли Льва Толстого, и было это больше века тому назад. Кстати сказать, он тоже был анархистом и тоже верил в возможность объединения людей узами одного только добра.
5 вопросов Людмиле Улицкой
Находите ли вы время, чтобы учиться?
Последний год учу итальянский. Каждый день учу десять итальянских слов. О моих успехах говорить не буду. Близки к нулю.
Что вам интересно?
Проще сказать, что мне не интересно. Категорически не интересно — русское телевидение, за исключением передач про животных и редких передач по Культуре, но их надо искать, а времени на это нет. Не интересует светская жизнь и спорт. Если подумать, еще найду.
Какое образование вы бы хотели получить сегодня?
Биологическое, конечно. История иногда очень увлекательна. Вообще гуманитарного знания не хватает. Языков не хватает. Хотелось бы понимать глубоко весь круг компьютерных знаний. Технических. Очень не хватает. Я бы хотела чинить домашнюю технику. Это странно, потому что когда я была биологом, руки были неплохие, а там была тонкая работа... Это тонкое соотношение между способностями техническими и ручными навыками.
Чему вы не научились раньше, а теперь об этом жалеете?
Я очень люблю учиться. Очень многое мне бы хотелось знать и уметь, чего я уже не успею.
Сильно ли вы изменились по сравнению с юностью?
Конечно, изменилась, да все люди меняются в течение жизни, это же не кирпичи, которые только стареют и крошатся, но структура кирпича не меняется. А живой человек меняется — один сознательно, другой без осознания. В этой жизни все изумительно меняется. Каждый миг.
