Вторым спектаклем для взрослого зрителя по одноименному роману Владимира Набокова«Король, дама, валет» художественный руководитель Краснодарского краевого театра кукол Константин Мохов взял очередную творческую высоту.
«НАНСЕНОВСКИЙ» ПАСПОРТ
Стилист и интеллектуал, поклонник Шопенгауэра и ненавистник Фрейда, гениальный русский писатель, как никто был противоречив и прозорлив. Набоковская литература сродни карточной колоде со всей ее иерархией связей и отношений. «Король, дама, валет» — его первый «немецкий» роман. Бытует мнение (наверное, все же ошибочное), что Набоков питал неприязнь к Германии и Берлину. Возможно, он чувствовал себя там неуютно. На самом деле, что может испытывать человек, имея в кармане «нансеновский» паспорт, то есть документ беженца? Вот и покажутся не только «дни серыми», но и Бранденбургские ворота «грузными» и колонны «холодными». Неудивительно, что в его «карточном» романе присутствует та же досада, сарказм, и небывалая грусть.
Мохов, взяв пьесу Александра Гетмана — скажем так, материал спорный (одним он кажется недостаточно выразительным, а другие считают его самодостаточным) — смог найти свой путь и ту середину, позволяющую балансировать между замыслом и собственным видением. В любом случае в гетманской драматургии есть структура, движение, поле деятельности для необходимой интриги.
Выстроив объемную, рельефную для небольшой сцены конструкцию в стиле арт-деко и модерна, режиссер и он же сценограф, смог создать очень функциональную сценическую картину, играющую на образ, идею спектакля.
ДВА МИРА
Протянув по сценическому планшету железную дорогу, по которой периодически пробегает игрушечный поезд, постановщик еще больше усиливает и одиночество главных героев, и их бесприютность, и безысходность происходящего. Первая сцена в купе, когда наши персонажи сходятся на одном пятачке, полна иронии и какой-то брезгливости. Мохов сразу отнимает и у главной героини, и у ее будущего возлюбленного шансы на всякую перспективу — это при внимательном взгляде хорошо считывается.
Хотя сюжет романа и сам спектакль построены как захватывающий детектив, но это вам не Агата Кристи и не Артур Конан Дойл — у Набокова детектив иного рода, его секрет заключается не в поиске преступника, а в его ожидании. Спектакль нам и дает тот самый нерв предвкушения и наслаждения.
Вообще писатель как никто мог комбинировать пошлость с интеллектуальностью. Это как модельер Надежда Ламанова, одевавшая царский двор, а после революции, оставшись в стране Советов, делала из мешковины и дешевой матрасной ткани коллекции, которые потрясали изысканностью парижские выставки. Так и Набоков ткал свои кружева из порой грубейшего, вульгарного материала. Безусловно, являясь снобом высшей пробы, правда, те же нападки на Достоевского остроумно названные «критикой органиста флейтистом», нисколько не умоляют его умение соединять низкое и высокое.
В спектакле у Мохова все сфокусировано на зыбкости и неправдоподобности этого мира. Куклы и люди, манекены и человек. Эти две сферы существуют равноправно, но за инфернальность бытия все-таки отвечают куклы. Танцы, сны и живой план в спектакле разложены, словно галстуки в магазине Драйера, которого замечательно и иронично сыграл Виталий Лобузенко.
СНЫ
Сны — любимая сценическая субстанция Константина Мохова, не зря его первый спектакль с пометкой «18+» называется «Игры сновидений». Сон дает возможность затронуть иные миры, очень тонкие и хрупкие. Здесь нет никакой дистанции, границы исчезают, не исчезает только чувственность. И если для этого не хватает сна, на помощь приходит танец, где каждое движение и жест имеют свой смысл, свой сюжет.
В спектакле танцуют все: и Марта в чувственно-изящном исполнении Анны Сезоненко, и поначалу неуклюжий Франц — еще очень молодой, но перспективный актер Александр Куча, и мистический старичок-квартиросдатчик в виртуозном исполнении Вадима Гуриева. Пикантные танцы достались Эрике Веры Лукьяненко. Сколько манкости и утонченности мы увидели в сцене соблазнения Франца. Но если Марта умна и страстна, то Франц, предмет ее обожания, не отягощен интеллектом, однако по-своему добр и отзывчив, хотя и соглашается по наущению Марты убить своего дядюшку-благодетеля. Подобные парадоксы в духе Набокова.
А вот счастливчик Драйер даже не подозревает, что его участь — всегда на несколько шагов опережать остальных. Он все же играет людьми, вот только делая это зачастую непроизвольно, хотя у Набокова играют все, и Мохов-режиссер четко следует этим правилам, правда, вкладывая в данную шараду собственные чувства и фантазии. Как красиво была решена предфинальная сцена с лодкой и уходом из этого мира Марты! Она и по цвету, и по свету, и по ритму, и по музыке отличается от всего спектакля. Мягкие, нежные тона и полиэтиленовый саван, закутывающий и накрывающий главную героиню, создают атмосферу далека и нездешности. И вот несостоявшаяся преступница, кажется, оправдана и вознесена до чистых небес.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ПАРТИТУРА
Сам спектакль изобретателен и красив. Невероятно правдоподобны, изящны куклы и костюмы, придуманные главным художником театра Еленой Мацкевич. 20–30-е годы прошлого столетия, кажется, сошли к нам словно с экрана. Кстати, Мохов не любит всякого рода проекции, но его спектакли кинематографичны, он умеет выводить «крупный план», работать с «портретом». Его актеры пластичны, а постановки музыкальны. Краснодарский композитор Валентин Демин, постоянный соавтор Мохова, для новой работы создал целую партитуру, очень интересную, точную, соответствующую логике набоковского романа и сценического полотна.
Постановка спектакля «Король, дама, валет» для Краснодара, безусловно, событие, так как и подобная литература, и сценическая форма — редкие гости на наших подмостках. Смотреть новую работу краевого театра кукол стоит непременно, но если вы не знакомы с этим произведением и захотите его прочитать, то, наверное, начните все же с «Машеньки», «Защиты Лужина», «Лолиты». Так вам легче будет входить в набоковский мир — парадоксальный, полный примет, ассоциаций и удивительных открытий.
Александр Геннадьев
Фото: Константин Семенец
