От автора
Вот некое продолжение романа «Профили», написанного мною более двух лет назад, - по сути дела, все же продолжение условное, потому что я давно забыл детали той истории. Я быстро выкидываю из головы законченные произведения. Так что если кто-то обвинит меня, что этот маленький рассказ связан с тем большим романом лишь именем «Павел Гордеев», я не выскажу ни одного аргумента в свою защиту… кроме одного-единственного: Павел Гордеев из романа «Профили» также занимался живописью.
* * *
Аптечный киоск располагается внутри высоченного двухэтажного здания, на первом этаже, возле самого входа. Ранее здание было обширным торговым комплексом, но теперь от магазинов остались только железные каркасные секции 3х4х5 метров с облупившейся краской, которая кое-где приобрела коричнево-черный цвет, - пятна и «потеки» сгущаются от краев к середине. С немногочисленных остатков пластиковых перекрытий свисают оплавленные ошметки, похожие на оборванную паутину. На полу в одной из секций первого этажа виднеется наполовину сгоревшая картонная коробка, по всей видимости, из-под обуви; на потемневшей крышке, кажется, еще можно прочесть название обувной фирмы.
Аптечный киоск перед входом – настоящий оазис в этой каркасной пустыне, - удивительно, как он уцелел при пожаре. Через огромное во всю стену окно на другом конце первого этажа в помещение проникает алеющий свет закатного солнца. Этот свет, распространяющийся по всему помещению, словно старается вдохнуть в эти железные каркасы новую жизнь, - это тоже пожар, но медленно распаляющийся к созиданию.
Возле аптечного киоска нет ни одного покупателя, и молодая аптекарша, выйдя в зал, неторопливо прохаживается взад-вперед перед окошком; иногда она преодолевает полпути по направлению к далекому окну, в котором горит закат, и тогда ее халат напитывается алым.
Дверь отворяется, входит Павел Гордеев.
-О! Это вы… здравствуйте! – аптекарша краснеет от удивления; Гордеев понравился ей сразу – когда он еще только появился в этом маленьком городе.
-Здравствуйте, - Гордеев кивает и улыбается.
-Знаете, здесь чертовски скучно. Хорошо, что вы появились.
-Я, к сожалению, ненадолго.
-А-а, понимаю. Вы же все время пишете, ни одной свободной минуты нет.
-Да, я как раз сейчас работаю над одним эскизом… скажите, есть ли у вас какие-нибудь капли для носа, чтобы остановить хронический насморк? Он меня уже, ей-богу, замучил. Я капаю себе в нос по десять раз на дню, но насморк все возвращается, тогда как я давно уже не простужен. Просто не знаю, что делать. Я просыпаюсь среди бела дня с забитым носом, потом закапываю очередную порцию капель, но заснуть уже после этого я совершенно не в состоянии. И работать тоже не могу.
Аптекарша игриво прищелкивает языком.
-Бедный вы, бедный… вы работаете по ночам? – она заходит в киоск.
-Да. Всегда только по ночам. Так что вы посоветуете?
-Сосудорасширяющими каплями можно капать хоть всю жизнь, я это по себе знаю… и насморк не пройдет.
-Ага, – Гордеев усмехается; его собственный голос, словно стараясь компенсировать приглушившийся стенами киоска голос аптекарши, повышается, – я это уже понял.
-Я дам вам масляный бальзам. Закапывайте его три-четыре раза в день. Он не пробивает носа, но устраняет зависимость – от сосудорасширяющих капель. Так что наберитесь терпения. Через пять-семь дней все пройдет.
-Я постараюсь.
Одна из темно-рыжих бутылочек на прилавке исчезает – стеклянный ряд, сиявший четырехконечными крестообразными отблесками, моментально погасает, - в цепочке света исчезло звено.
-Конечно, вам, наверное, трудно будет писать в таком состоянии. Как можно сосредоточиться, когда забит нос. Наверное, это даже искажает зрительные образы, возникающие в мозгу.
Гордеев усмехается. (Это усмешка знатока искусства – на неловкое суждение дилетанта).
-С чего вы взяли?
-Не знаю. Я, кажется, слышала, что для полноценных зрительных образов необходима идеальная работа всех пяти чувств. Это неверно?
-Нет, неверно.
Гордееву хочется отпустить остроумное замечание: «На самом деле, чаще всего достаточно только одного шестого», - однако он все же не привык шутить, когда слышит неверные рассуждения о творчестве.
Он так ничего и не прибавляет – стоит и ждет, пока аптекарша подаст ему бальзам через окошко. Потом расплачивается.
-Но разве забитый нос не мешает вам в вашей работе?
-Мешает, но дело не в этом.
Аптекарша снова выходит из киоска. Гордеев уже собирается уходить.
-А в чем же тогда?
-Что?.. А-а… главное для художника… да и для любого творческого человека вообще… выхватывать в обыденном течении жизни искры Бога.
-Интересно. Но как именно вы это делаете?
-Здесь нет никакого специального способа. Это получается само собой.
-Как это – само собой?
-А очень просто – глаза сами отыскивают эти искры. Взгляд сам набредает на них, - Гордеев останавливается на пару мгновений. Потом продолжает:
-Вот сейчас, например, я вижу искры на этом флаконе с бальзамом, - Гордеев поднимает рыжую бутылочку до уровня подбородка. Она ослепительно сияет в свете закатного солнца.
-Вы видите искры Бога в этом флаконе? Откуда они там взялись! – аптекарша говорит не удивленно, нет; почти восторженно.
-Не во флаконе, - поправляет Гордеев с предусмотрительной интонацией, - я сказал «на флаконе». А откуда они на нем взялись я понятия не имею.
Взгляд художника заворожен (что никак не сочетается с интонацией его реплик); Гордеева, по всей видимости, начинают обуревать затаенные страсти. Странные… отрешенные…
-Знаете что? – внезапно он будто бы спохватывается; пристально смотрит на аптекаршу. – Пожалуй, я уже сейчас закапаю, - он открывает бутылочку, запрокидывает голову и подносит ее к ноздре.
Бальзам через открытое горлышко льется не в ноздрю, но вниз, на губы, на подбородок, на шею и, в конце концов, затекает под рубаху.
-Эй, да что же вы такое делаете! Там же нет пипетки.
Гордеев немного сбит с толку своей ошибкой. А также резким масляным запахом, ударившим в ноздрю.
-Я совсем забыла продать вам пипетку, - аптекарша снова заходит в киоск, - нате вам салфетку, вытритесь. Вы весь перепачкались, - она протягивает ему через окошко, - ну как же это – капать бальзам без пипетки, - повторяет она; уже смешливо.
Гордеев обтирает лицо и шею.
-Скажите, я все хотел спросить… когда раньше заходил, все хотел спросить и забывал… как так получилось, что ваш киоск уцелел при пожаре?
Tags: Проза Project: Moloko Author: Москвин Е.