Грета Гарбо была очень красивой женщиной. Но этого зачастую мало, чтобы остаться в истории. Кроме безусловной красоты, у Гарбо был безусловный стиль, который и сейчас, спустя почти 100 лет после расцвета ее карьеры, остается эталонным.
Сохранились фотографии родителей Греты Густаффсон – Анны Ловисы и Карла Альфреда – и, глядя на них, с уверенностью можно сказать: актриса была дочерью своего отца. Почти ничего общего с матерью, и каждая черта лица – Карла Альфреда. Отец и дочь были очень близки, однако когда Грете было 12, Густаффсон, давно болевший туберкулезом, умер.
Тогда она бросила учебу и пошла работать. Работа была самая подходящая для девушки из приличной, но небогатой шведской семьи – сначала в парикмахерской, потом в столичном универмаге, и в общем-то неудивительно, что девушка примечательной внешности однажды появилась в рекламе. То были листовки магазина, в котором она работала, – говорят, хозяин хотел сэкономить и просто выбрал из своих подчиненных самых симпатичных. На них будущая Гарбо – еще девочка, маленькая хорошенькая шведка с пухлыми щеками, кудряшками и ямочкой на подбородке. Но Грету запомнили и дальше были уже рекламные ролики, один из которых обеспечил ей возможность учиться в драматической студии при Королевском театре Стокгольма.
Новая жизнь началась в 1924 году, когда на экраны вышел ее первый серьезный фильм – «Сага о Йесте Берлинге» по произведению Сельмы Лагерлеф. Лагерлеф в Швеции – абсолютный кумир, первая женщина, получившая Нобелевскую премию по литературе, и неудивительно, что фильм не остался незамеченным. А с ним и Грета Густаффсон, хотя в титрах такого имени не было. Было другое – Грета Гарбо. Им Грета обязана режиссеру фильма Морицу Стиллеру: именно он придумал шведке звучный псевдоним.
Говорят, Стиллер любил Грету. Он стал ее агентом, познакомил ее со всеми, кого знал сам и кто хоть что-то решал не только в шведском кинобизнесе, но и в американском. В 1925 году благодаря Стиллеру, получившему приглашение от студии Metro Goldwyn Mayer, Грета Гарбо впервые попала в Голливуд.
Американские продюсеры сначала не слишком впечатлились актрисой, которую привез с собой Стиллер. Но когда та сыграла свою первую роль, стало понятно, что странная шведка – удивительная находка для Голливуда. Грета еще не была похожа на ту Снежную королеву, какой осталась на фотографиях авторства Сесила Битона, и критики даже отметили ее невыдающуюся внешность. Однако все заметили в ее взгляде, движениях, игре что-то завораживающее, чего не видели прежде ни в одной из голливудских звезд.
Мориц Стиллер продолжал опекать Грету, занимаясь в том числе ее стилем. Она начала худеть. Вьющимся от природы волосам пришлось покориться и лечь аккуратными волнами, открыв лицо. На студии с первого дня Гретой занимался сам Гилберт Адриан – легендарный художник по костюмам, который создавал все сценические образы актрис того времени. Гарбо стала его любимицей. Из-за нее Адриан впоследствии уйдет из Metro Goldwyn Mayer, когда продюсеры решат поэкспериментировать с привычным образом героини Гарбо. «Когда гламур заканчивается для Гарбо, он заканчивается и для меня», – сказал Адриан работодателям, увольняясь.
И на экране, и в жизни Грету стали одевать так, чтобы ничто не отвлекало внимания от ее правильных черт, синих глаз, фарфоровой скандинавской кожи. Актриса начала носить мужские костюмы – они ей невероятно шли. Строгие брюки лишь подчеркивали длину ее ног, пиджаки – ее широкие сильные плечи, отсутствие лишнего – длинную шею и безупречный овал лица. Сама Гарбо гордилась тем, что подарила женщинам право на мужские костюмы, которые считала «здоровой альтернативой». Сама она не любила платья, хотя у нее была большая коллекция замечательной женской одежды, что называется, на выход – простые, лаконичные, элегантные платья из роскошных тканей.
Считается, что именно Грете Гарбо мир моды обязан таким стилем, как минимализм. Его суть в том, чтобы одежда стала идеальной «рамой» для внешности человека, чтобы все – цвет, крой, фактура тканей, аксессуары – выполняло эту задачу и ни на секунду не отвлекало от главного.
В жизни Греты Гарбо был еще один человек, во многом определивший ее стиль – подруга Валентина Санина. Санина и ее муж Георгий Матвеевич Шлей эмигрировали из России в годы Гражданской войны и впоследствии поселились в США: она стала знаменитым дизайнером, а он – крупным финансистом.
Имя Саниной – знаковое для американской моды: она работала в Голливуде художником по костюмам, а в ее Доме моды Valentina одевалась вся богема 1930–50-х годов. В том числе и Грета Гарбо, с которой Санина дружила. Когда после смерти актрисы ее гардероб был выставлен на аукцион, оказалось, что большая его часть – вещи от Valentina. Это были прекрасные лаконичные платья, элегантные простые пальто, тюрбаны, многочисленные шляпы...
Хотя дружба двух великих женщин закончилась много раньше. Однажды в ателье Саниной Гарбо случайно столкнулась с ее мужем-миллионером Джорджем Шлеем. Встреча переросла в роман – странный, скандальный, продолжавшийся два десятилетия. Шлей внешне был похож на Морица Стиллера и, вероятно, напоминал Грете наставника. Закончилось все завещанием Шлея: львиная доля его состояния после смерти перешла к Гарбо, которая в этом ничуть не нуждалась. Все то время, пока длились отношения Греты, Шлея и Саниной, все трое жили в одном доме и часто появлялись вместе, к полному недоумению нью-йоркцев – странный треугольник на руинах былой дружбы.
Последний фильм с участием Греты Гарбо вышел на экраны в 1941 году. Картина была неудачной, и в прессе поднялась волна критики. Реакцией Греты стал уход из кино. В одном из немногих интервью Гарбо сказала, что длинной ее киножизнь и не могла быть: кино – сказка, и в ней нет места старой актрисе. Последующие полвека она прожила в Нью-Йорке непублично. «Оставьте меня одну», – говорила одна из героинь Гарбо, и она сама не раз повторяла эту фразу. По соседству так же в затворничестве жила Валентина Санина, во многом определившая стиль своей бывшей подруги. Женщины прятались не только от мира, но и друг от друга. Гарбо лишь на полгода пережила Санину.
Все, что осталось папарацци в конце жизни Греты Гарбо, – это редкие снимки стареющей кинодивы, гуляющей по городу. Они сохранились, на них – красивая пожилая женщина, стройная, строгая и элегантная. Гарбо ни в чем не изменила себе - она и в 84 года, когда были сделаны последние фото уже умирающей актрисы, оставалась иконой стиля.