В мрачном и темном пражском гетто совершалось таинство. Казалось, все было как обычно: простые люди, рядовые обитатели гетто, сделав за день все дела, попрятались с приходом темноты в свои однообразные жалкие жилища, чтобы поужинать в кругу семьи, совершить вечернюю молитву и отойти ко сну, а утром снова включиться в суетливые будни еврейского квартала. Толстые стены старых домов, нависавших над узкими грязными улочками, на первый взгляд, надежно защищали их жителей от всяческих невзгод, и уж хотя бы у себя дома эти люди могли почувствовать себя в безопасности. Однако на самом деле даже за этими стенами смутная тревога никогда не покидала еврейские души, точно так же, как огромная стена, отделявшая гетто от христианской части города, не приносила еврейскому кварталу чувства защищенности. Все здесь будто сжималось в напряженном ожидании какой-нибудь новой беды, и все гетто, вместе со своими домами и синагогами, словно втягивало униженно голову в плечи и опускало глаза в землю. И беды не заставляли себя долго ждать, сыплясь на головы обитателей гетто как из рога изобилия, наталкивая евреев на мысль, что бог отчего-то забыл о своем народе и отдал его на попрание ненавистникам.
Однако один человек, многомудрый ребе Иегуда Лев Бен Бецалель, великий знаток Торы и Талмуда, никогда и ни в чем не упрекал всевышнего, точно зная, что ничего в этом мире не происходит просто так, и даже самая большая беда – тоже знак присутствия рядом с тобой бога. Как и любого другого правоверного благочестивого иудея, рабби Иегуду не смущала ни скудность обстановки его жилища, ни беспросветная бедность, ни тем более издевательства и унижения, постоянно испытываемые евреями от враждебно настроенных к ним христиан. Подобные условия жизни научили евреев приспосабливаться к ним: не будучи способными изменять внешний мир, они стремились настолько облагородить мир внутренний, что возносили свой дух на такие высоты, с которых остаются незамеченными ужасные условия телесной жизни. В центре бытия правоверного еврея лежит Книга, дарованная самим богом, − Тора; еврей не столько ищет в ней отражение и объяснение внешнего мира, сколько, наоборот, во внешнем мире ищет, и находит, подтверждение Торы. Вся реальность наполнена божественной премудростью, шехиной, и каждое явление, даже самое, на первый взгляд, незначительное, обретает свой смысл в соотнесении со всей картиной мироздания. Реальность – это тоже текст, неписанная Тора, поддающаяся пониманию и толкованию. Поэтому для мудреца Торы в реальности нет и не может быть ничего непостижимого; если ты понял связь букв Торы и явлений реальности, ты мудрец, если научился с помощью перестановки (или пермутации) букв в священных именах бога влиять на реальность, ты маг, а если уразумел таинство творения живого из неживого, то ты становишься на одну ступеньку с богом.
Рабби Иегуда, к своему великому ужасу, был как никогда близок к постижению секретов этого таинства, ибо не было во всем еврейском мире в то время мудреца, равного ему в знании божественной премудрости. Долгими годами учения достигал он тайного знания, которое открывает Каббала, пока, наконец, не почувствовал в себе способность совершить нечто поистине великое. Он знал, что на протяжении многих веков полупрофаны-полупосвященные разных наций и вероисповеданий пытались использовать оккультные знания для магических целей: они хотели получить философский камень, то есть научиться влиять на процессы, происходящие в материальной реальности, воздействуя на реальность духовную. Очень часто целью поисков философского камня была пермутация металлов – превращение свинца в золото. Однако рабби Иегуде не было никакого дела до золота, ибо далеко не корыстные интересы двигали им. Он очень хорошо знал, что бог-творец слишком велик, чтобы человек мог стать на одну ступень с ним, и сотворить нечто действительно прекрасное, оставаясь при этом человеком. Однако рабби решил померяться силами с богом: он решил сотворить голема. Умеряло ужас от собственной дерзости только то соображение, что если бы бог не хотел возвысить человека над всеми остальными существами и приблизить его к себе, то он не наделил бы его способностью к пониманию божественной премудрости и овладению тайными знаниями. Кто знает, может, если человек – единственное существо, способное постигнуть таинство творения, то он и был создан и наделен разумом как раз для того, чтобы, стоя на одной ступени с богом, творить реальность вместе с ним.
Лишь поистине мудрому и духовно высокому человеку открывается, не названное ни в каких священных книгах тайное имя бога, слово, способное одухотворить материю и наделить искрою жизни мертвую плоть. Как когда-то бог сотворил из глины, из праха земного первого человека Адама, так и теперь великий мудрец Иегуда Лев Бен Бецалель решил с помощью вычисленного им тайного имени бога оживить вылепленную из глины куклу – голема. Для этого он дождался определенного положения звезд, выждал после этого семь дней, и, взяв с собой двух помощников – Якоба Соссона и Ицхака Кац-Коэна, приступил к своему необычному эксперименту. В предрассветный час, когда все гетто было погружено в глубокий сон, над пока еще бездыханной глиняной куклой началось таинство. Сначала Ицхак Кац-Коэн семь раз обошел вокруг лежащего на земле голема против часовой стрелки и произнес магические слова, затем то же самое, но в обратном направлении, сделал Якоб Соссон. После чего, с самым началом рассвета, сам ребе сыграл финальные аккорды церемонии: он прочитал формулу из второго стиха седьмой главы Книги Бытия, где говорилось о сотворении человека, и вложил голему в рот шарик с надписью «шем ха фораш» − так называемым шемом, заклинанием, оживляющим голема, и означающим тайное имя бога. И тут тяжелая массивная фигура начала двигаться. Так голем вошел в мир.
Нарекли голема Йозефом. Роста он был небольшого – около полутора метров, однако обладал при этом огромной силой, благодаря чему выполнял все самые тяжелые работы, которые надо было делать по хозяйству. Таким образом, голему первоначально досталась роль слуги, которую он безропотно выполнял. Когда день подходил к концу, и в големе больше не было надобности, рабби вынимал шем у него изо рта, и тот снова превращался в неподвижную груду глины. Однако кроме роли слуги у него было и другое предназначение – защищать еврейский квартал в случае погромов, ибо время тогда было довольно беспокойное. Может быть, именно тревога рабби Иегуды за благополучие еврейской общины и послужила одним из главных поводов для создания голема. Как бы то ни было, но голем поначалу не вызывал со стороны простых евреев никаких нареканий. Однако для многих мудрецов, и в том числе для самого рабби, он был поистине зловещей фигурой, внушавшей им священный религиозный трепет. Все дело здесь в каббалистическом смысле голема.
Согласно учению Каббалы, бог, как существо бесконечное, непостижимое, стоящее вне каких-либо миров, лишенное всех качеств и атрибутов, проявляется только посредством своих творений. Однако непосредственно творить материальный мир он не может, и между ним и видимым, сотворенным миром имеются посредствующие творческие силы в виде его эманаций (т.е. истечений), которые называются сефирот. Их десять, и все они, одна за другой, изошли от бога; сефиры подобны ему, но не равны, и по его воле создали этот мир, а теперь управляют им. Первые три сефирот формируют высший порядок всего мироздания, следующая группа, также состоящая из трех сефирот, отвечает за нравственный порядок, и, наконец, третья, низшая группа сефирот образует силы природы, материальный мир. Сефиры истекают от бога, как лучи от солнца, и по мере удаления теряют свою первоначальную чистоту и святость. Сгущаясь, они могут превращаться в грубые материальные субстраты, несущие в себе элементы зла. Особенно это относится к последней сефире, Малхут (т.е. Царство), как наиболее отдаленной от бога. Эта сефира двойственна: она есть не только материальный мир, но также и присутствие божественной мудрости в этом мире – Шехина. Первоначально между богом и Шехиной существовала гармония, и весь мир был наполнен святостью, однако из-за грехопадения Адама эта гармония нарушилась, и Шехина оказалась изгнанной из мира. Поэтому, хотя царство материального мира также есть порождение божества, своего рода сгущение первоначальной духовности, тем не менее, именно материя является источником всякого зла и несовершенства, которое появляется из-за нарушения гармонии между богом и Шехиной.
Всякий правоверный иудей должен неустанным духовным трудом и благочестивой жизнью искоренять греховность мира путем самооблагораживания, чтобы восстановилась первоначальная гармония, и все сефиры, проистекшие из бога, объединились в своем источнике. Такое возвращение к собственной первоначальной сущности связывается в Каббале с приходом Мессии. Таким образом, каждый еврей может и должен своим нравственным поведением приближать его приход.
Символом и предельным выражением мертвой греховной материи является голем. Гора глины, из которой он вылеплен, это богооставленный мир, который может оживать только тогда, когда наделяется частичкой божественной духовности, воплощенной в слове – тайном имени бога. Поэтому, в противовес богу-слову, голем нем и не способен ни на какой творческий акт. Своей мрачной немотой голем вселял священный ужас в благочестивых евреев из гетто, он как бы напоминал им о том, что человек − лишь маленькая копия всей системы мироздания, и его плоть также является противоположностью духовному началу и источником всякой греховности. Исход борьбы между материальной сущностью человека и его божественным началом – душой – зависит от его нравственного поведения и интенсивности духовной работы, которую он неустанно должен выполнять. Если греховная телесность одерживает верх, то человек становится своего рода големом, немым куском глины, воплощением мертвой материальной природы, у которого нет шансов на спасение после прихода мессии. И лишь постоянная работа духа делает человека восприимчивым к божественному слову, открываемому человеку в процессе благочестивого сосредоточенного умозрения. Таким образом, существование голема становится своего рода нравственным императивом, предписывающим модель поведения, необходимого для обретения человеком подлинной благочестивости.
Кто знает, может именно с такой целью рабби Иегуда и сотворил своего голема. Свято веря в то, что избавление еврейского народа от страданий – дело рук самого еврейского народа, заблудившегося в материальном мире и погрязшего в грехах, рабби создал вечное напоминание евреям о необходимости неустанной духовной работы и нравственного поведения. Голем, таким образом, − это темная бездуховная субстанция гетто, которое выступает, фактически, как образ всего материального мира.
Но однажды чуть было не случилось непоправимое: в ночь на субботу голем вдруг вышел из повиновения. Словно взбесившись, он стал бегать по улочкам еврейского квартала, разрушая все на своем пути и сея смерть. Жители гетто в ужасе разбегались от никому не подконтрольного исполина, пытаясь укрыться от слепой яростной стихии. Однако, хоть и с большим трудом, рабби Иегуде удалось вынуть шем с тайным именем бога изо рта голема, и тот в мгновение ока снова превратился в безжизненную груду глины. Тогда раввину окончательно стало ясно, насколько греховны и нелепы попытки человека подменить собой бога. Все, что сотворено человеком, извлечено им из небытия, обязательно должно иметь частичку человечности, некое экзистенциальное измерение, отсутствие которого неизбежно приводит к бунту творения против своего создателя, и может грозить ему гибелью. Человек очень легко теряет контроль над разбуженными им силами, и современная нам история дает новое материальное воплощение старой легенды о големе, наполняя ее актуальным для нас содержанием и бесспорным нравственным смыслом.
А что касается рабби Иегуды Льва Бен Бецалеля, то он решил уничтожить голема. Он прочитал молитву, употреблявшуюся при его сотворении, в обратном порядке, и вместе с помощниками отнес тело на чердак Староновой синагоги, запретив кому бы то ни было подниматься туда. Однако на самом деле, это было не уничтожение голема, а его своеобразная консервация. Легенда о големе прочно вошла в систему мифологии Праги, и народная молва с тех самых пор стала полна сообщениями о периодическом появлении голема на улочках гетто. Поговаривают, что каждые тридцать три года его призрак неожиданно пугает своим появлением прохожих, и каждое такое появление сопровождается неожиданными внезапными смертями и исчезновениями.
Может быть, его появления связаны с тем, что голем как напоминание людям о необходимости духовной работы и нравственного поведения еще не выполнил до конца свою функцию и не заставил людей умерить гордыню, тщеславие и устремленность в материальное, а потому сам мрачный дух гетто снова и снова сгущается, воплощаясь в призраке голема. Человечество и само ведет себя, как взбесившийся голем, непослушный своему творцу, и греховность непослушания первого человека – Адама, до сих пор тяжелым грузом лежит на всем человечестве, отодвигая приход Мессии в необозримое будущее.