«Что плохого в желании оказаться дома в окружении собранных тобой записей? Мое увлечение – совсем не то, что коллекционирование марок, пивных этикеток или антикварных наперстков. Моя коллекция заключает в себе целый мир, в котором красоты, грязи, жестокости, покоя, красок, ранимости, опасностей и любви гораздо больше, чем в том мире, где живу я; в ней есть и история, и география, и поэзия, и еще много другого, чему я должен был бы научиться в школе, – в том числе и музыка».
Ник Хорнби, «Hi-Fi»
Впервые я прочитала роман Ника Хорнби «High Fidelity» — в русском издании просто «Hi-Fi», потому что игра слов («fidelity» — «верность, четкость») остается, увы, непереводимой — лет десять назад. Тогда я получила от книги огромное удовольствие, но не особо поняла, в чем же проблема главного героя. По моим понятиям, он вполне преуспел в жизни, ведь Роб – владелец магазина винила в Северном Лондоне, в его коллекции пластинок больше 2000 альбомов, он живет в золотую эпоху брит-попа, ходит на концерты и крутит роман с американской певицей. Ну, подумаешь, девушка от него ушла. Даже Мадонну бросали, что тут такого.
Перечитав книгу сейчас, я увидела в ней совсем другое. Во-первых, проблемы героя не показались такими выдуманными, во-вторых, я немного ужаснулась тому, насколько мало изменилась за эти десять лет, ведь я все так же делю людей на своих и чужих, руководствуясь почти исключительно их плейлистами на Spotify. Наверное, это и отличает настоящую литературу от однодневного бестселлера – наличие вот таких вот «вечных» тем и вопросов, которые, раз зацепив, как первая услышанная песня любимой группы, уже никогда не отпускают.
Я попробовала сформулировать пять главных причин, почему стоит читать книгу Хорнби «Hi-Fi» в любом возрасте. Иллюстрирую каждый пункт цитатами для пущей убедительности.
5. Юмор
Сухой, циничный британский сарказм перемежается на страницах романа Хорнби с запредельно искренними и почти шокирующими признаниями героя в собственной ущербности. Роб делится о себе таким, что порой читатель испытывает самое настоящее чувство вины за слезы, которые выступают на глазах от истерического хохота. С одной стороны, вроде как смеешься над этим 35-летним неудачником, с другой стороны, смеешься вместе с ним, потому что он и сам все про себя понимает, а написана книжка от первого лица.
“…если и мама не звонит тебе в твой день рождения, значит, ты в полной заднице”.
«- Я зашла спросить, не хочешь ли ты вечером пойти послушать Стейка, - спрашивает меня Мари.
Естественно, не хочу. Нам с тобой, женщина, нельзя больше разговаривать, как ты этого не поймешь? Мы с тобой занимались сексом и поэтому должны отныне прекратить всякие контакты. У нас в стране такой закон. если он тебе не нравится, вали оттуда, откуда приехала.
- Ага. С удовольствием».
4. Язык
«Hi-Fi» приятно цитировать. Это не одна из тех книг, чья грошовая мудрость разойдется по группам Вконтакте, но своеобразный словарь философских цитат для любого музыкального задрота-ценителя, кто испытывает проблемы с тем, что окружающим не всегда понятно, насколько важно обладать той или иной пластинкой.
Эту книжку имеет смысл читать на английском, ведь она кишит аллюзиями на тексты песен, языковыми шутками и отменным британским сленгом. Однако русский перевод, выполненный в свое время издательством «Амфора», весьма изящно и достойно конвертирует искрометный авторский стиль Хорнби на русский язык. Вот несколько удачных примеров:
«Кажется, я дошел до точки. Не в том смысле, какой вкладывают в это выражение американские рокеры с суицидальным уклоном, – я дошел до точки, как наш английский Паровозик Томас: выпустил весь пар и потихоньку замер посреди не пойми чего».
«Действительно, не стоит надеяться на длительные отношения, если ваши с партнершей музыкальные соображения практически ни в чём не пересекаются, а ваши любимые фильмы, окажись они на одной вечеринке, даже не подошли бы друг с дружкой поздороваться».
3. Искренность
Не знаю, как вы, а я редко встречаю книжки, читая которые понимаю, что это просто в точку, на сто процентов «про меня». Хорнби пишет именно так: настолько четко, что порой даже стыдно, что ты, его читатель, настолько не уникален. Читая его, чувствуешь граничащее с паранойей ощущение того, что он будто проникает в мысли. И пусть его герой – человек другого поколения, пусть он мужчина на пороге кризиса среднего возраста, пусть он вообще выдуманный персонаж из художественной литературы, почему-то мне кажется, что «голос» героя Хорнби покажется очень близким многим людям, которых я знаю и с которыми разделяю определенное мировоззрение, о котором упоминала на один пункт выше.
«Похоже, поставив на первое место музыку (то же, по-моему, верно в отношении литературы, кино, театра – всего, что заставляет человека переживать), уже невозможно разобраться с личной жизнью, начать относиться к ней как к чему-то окончательно оформленному. Может быть, все мы – те, кто изо дня в день вбирает в себя чужие эмоции, — живем под слишком высоким напряжением и в результате теряем способность просто быть довольными: нам подавай либо несчастье, либо восторженное до поросячьего визга счастье, но обоих этих состояний очень трудно достичь в рамках стабильных и прочных отношений».
2. Экранизация с Джоном Кьюсаком
Без одной десятой семь баллов на кинопоиске и твердые 7,5 на IMDB. Это редкий случай того, когда экранизация пусть и уступает книге, но точно не убивает ее. Джон Кьюсак идеален в роли Роба, особенно его оценят те, кто смотрел ставшую классикой комедию 1989 года «Скажи что-нибудь».
Да, кинематографисты нещадно американизировали уютную английскую историю Хорнби, да, они сдобрили ее элементами ненавистной многим «романтической комедии», но фильм однозначно стоит смотреть хотя бы ради музыки, атмосферы девяностых и персонажа Джека Блэка Барри, который в книге был моим самым любимым.
1. Музыка
И здесь речь не о просто отменном саундтреке, а о музыке как о диагнозе, который определяет выбор любовников, друзей, карьеры, одежды и всего образа жизни в целом. Лично для меня это очень знакомая история.
Хорнби рассказывает, как его герой влюбляется потому, что на улице лето, а в наушниках – определенное гитарное соло. Он так точно описывает этот момент, когда влюбляешься в песню, а потом переносишь это чувство на первого встречного.
Он впервые формулирует словами мысль, которая лично меня преследует всю жизнь: после ухода девушки Роб слушает Битлз только лишь потому, что они «принадлежат» только ему и не связаны ни с одной из тех пассий, которые разбили ему сердце. Музыка вмещает в себя гораздо больше, чем просто саундтрек, она – как машина времени, способная перенести в тот момент жизни, когда именно этот трек был целым миром.
В этот момент любой романтичный музыкальный… ценитель начинает тихо реветь от счастья, что его кто-то понимает, как это было со мной, и переставлять книжку на полочку с любимыми, рядышком с иллюстрированными рок-биографиями и мемуарами Патти Смит.
«Взрослых беспокоит, что маленькие дети играют в войну, а подростки смотрят на видео жестокие фильмы; мы опасаемся, что они воспримут как должное культ жестокости. Но почему-то никому не приходит в голову обеспокоиться тем, что дети беспрерывно слушают песенки о разбитых сердцах, отверженной любви, страданиях и муках утраты. Самые несчастные из моих знакомых – те, что больше всего на свете любят поп-музыку; я не уверен, сделала ли их такими музыка, но знаю наверняка: слезливые песенки они начали слушать задолго до первых обрушившихся на них несчастий».
Текст: Валентина Назарова
Оригинал статьи на Роккульте
