30 апреля 1945 года покончил с собой Адольф Гитлер.
А 1-го мая всем шестерым детям четы Геббельс были сделаны уколы морфина, после чего каждому была вложен в рот ампула с цианистым калием. Перед убийством их мать, Магда Геббельс, написала письмо своему первому сыну в Африку: «Мир, который придет после Фюрера, не стоит того, чтобы в нем жить. Поэтому я и беру детей с собой, уходя из него. Жалко оставить их жить в той жизни, которая наступит. Милостивый Бог поймет, почему я решилась сама взяться за свое спасение». После убийства детей супруги Геббельс также приняли по ампуле с цианистым калием.
В 2013-м году в Польше 22-летняя Катаржина Ву сообщила в полицию о похищении своего ребенка. После обстоятельного расследования следствие установило, что 6-месячный ребенок был задушен матерью. Катаржина совершила убийство, поскольку не хотела воспитывать ребенка, который мешал ей вести свободный образ жизни.
В древнегреческой мифологии колхидская царевна Медея, преданная и отвергнутая своим возлюбленным Ясоном, ради которого она пожертвовала родней и поступилась всеми принципами, убивает двух своих детей от Ясона. Поскольку она уже не осознает себя их матерью. Она видит в них только возможность отомстить Ясону и лишить его того, что ему особенно дорого.
Все знают, что никто не имеет над человеком большей власти, чем мать. Только мать может за минуты вывести из себя даже того, кто десятилетиями был погружен в духовные практики. Родничок может и черствеет, покрывается за годы наростом, но никогда полностью не затягивается.
И вот режиссер Pavel Szarek в краковском Teatr Nowy ставит спектакль “Macabra Dolorosa”, где на сцене гибридное существо – вырожденная мать, а не зверь. Действие происходит на перекрестке мифов, исторических и современных понятий о женщинах-монстрах. Главная исполнительница Katarzyna Chlebny воплощает здесь саморазрушительное творение, преследуемое призраками всех убитых детей. Она – символ обезумевшей матери. Иногда она кажется ошеломленной преступлениями, парализованной чудовищным видением, а через секунду впадает в экстатические, почти злокачественные состояния, с пылким рвением рассказывая об умирающих и увядающих ветвях. Ребенок слаб, нежданен или нескромен. Зрители становятся свидетелями войны с памятью. Имена убитых детей возвращаются в спектакль в виде адского припева.
Спектакль – хоть и моно, но совсем не история одного человека. Здесь на сцене господствует целый бестиарий, попытка понять феномен убийства собственного ребенка. И только на первом уровне это вопрос о женщине и ее деградации в самой интимной сфере – материнстве. Женщина здесь представлена в контексте дезинтеграции личности, навязчивости, фанатизма, болезни и депрессии. На втором уровне восприятия она – метафора режима и тоталитарной идеологии. Идеологии, которая стремится обладать той самой материнской, всеобъемлющей властью над человеком и так же, из лучших убеждений, фанатизма или эгоизма, готова этого беспомощного перед собой человека уничтожить, не оставив ему права выбора.
Все действие выполнено в стиле дадаизма – направления, которое возникло после Первой мировой войны как реакция на жестокость, подчеркивающую бессмысленность существования. Главная идея дадаистов была в последовательном разрушении какой-бы то ни было эстетики. Логика и рационализм объявлены главными виновниками опустошающих конфликтов. А в некоторых областях Италии словом Дада обозначают мать, отчего стиль часто сравнивали с попыткой воспроизведения младенческого лепета. Именно этим лепетом с нами со сцены говорят убитые дети и их одна на всех убийца-мать.
Само общение происходит посредством жанра ревю – сменяющих друг друга музыкальных номеров, близких к варьете, водевилю и кабаре. Здесь скорее с оттенком нуара. Мэрилин Мэнсон, Тайгер Лилис, Ник Кейв и его Грайндермэн – все песни этих коллективов переведены на польский, отчего звучание их психоделических ритмов окончательно напоминает сатанистский обряд. В один момент робеющим зрителям предлагают даже присоединиться к пению среди мертвых детских тел. Все это в сочетании с захлебывающейся интонацией актрисы создает какое-то правильно ощущение страшного от и без того пугающей темы, сталкивает зрителя с тем самым обездвиживающим ужасом, от которого невозможно отвести завороженных глаз.
Сегодня, в последний день моего пребывания на фестивале «SOLO» в Театральном центре "На Страстном", я имел дело сразу с калейдоскопом контекстов, которые так или иначе затрагивались на протяжении всего фестиваля – тоталитарными режимами, депрессией, дегуманизацией, безумием. Pavel Szarek представил зрелище, которое несмотря на некоторую карикатурность, приближается к форме многогранного психологического исследования.
Исследования, позволяющего подвести черту.
Исследования, позволяющего заглянуть в сердце тьмы.
Возможно образ и не может изменить мир.
Но сильный образ способен изменить память.
А сегодня наша коллективная память попомлнилась образами детей, изгнанными со своей родины и забитыми, которые на один вечер собрались в черном кабаре, чтобы выплеснуть всю бешенную ненависть к погубившей их матери, к погубившему их правительству своих стран.
Все-таки в Польше совершенно безбашенный, здоровый и умный театр.
И все-таки жанр моно позволяет многим темам обрести свежее и совсем нетеатральное воздействие.
Спасибо фестивалю «Соло» за такое пусть недолгое, но богатое на впечатления путешествие.
И желаю всем, кто идет завтра на закрытие – «Одиссею» не менее сильных эмоций.
___________
Источник материала:
https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/345787322536844
Самые свежие обзоры и обсуждения всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant
Telegram-канал:
https://t.me/inner_emigrant