Спустя два с лишним года после убийства украинского писателя и журналиста Олеся Бузины материалы следствия по этому делу переданы в суд. В ближайшее время в Киеве начнется процесс над подозреваемыми. О том, как шло расследование и чего ждут семья и близкие Олеся от этого разбирательства, рассказала вдова писателя Наталия Бузина.
— Наталия, что происходит с расследованием дела об убийстве Олеся Бузины?
— Расследование завершено, и дело передано в суд, обвиняемым вручено подозрение. Это те же Медведько и Полищук, которые проходили по делу с 2015 года. Правда, в настоящее время подозреваемые находятся под частичным домашним арестом. Так решил суд.
— Известно, что ранее за них был внесен залог. Вы знаете, кто это сделал и зачем?
— Залог в размере пяти миллионов гривен был внесен еще в 2015 году за обвиняемого Полищука. Внес залог украинский бизнесмен и общественный деятель.
Теперь это уже известный факт. Не знаю, имеет ли этот человек прямое отношение к радикальным организациям либо просто таким образом выразил свою гражданскую позицию и поддержал движение в защиту обвиняемых, но не исключаю, что здесь мог быть и другой интерес. Позднее залог был отменен и назначена мера пресечения в два месяца СИЗО.
— А как вы думаете, подозреваемые действительно совершили это страшное преступление?
— Мне трудно анализировать расследование. Все очень заполитизировано, а должно быть иначе. Каждый должен честно и профессионально выполнять свою работу — и прокуроры, и судьи, и те, кто брал это дело под личный контроль и давал слово чести, что убийцы будут найдены.
— И все-таки получается, что радикальная организация, в которую входят подозреваемые, косвенно признает себя ответственной за это преступление, если обеспечивает такую общественную поддержку и находит средства для залога за них?
— Нет, это не так. Никто из представителей радикальных организаций не считает их виновными, напротив — их называют жертвами политической расправы со стороны власти.
— Недавно стало известно, что мама Олеся, Валентина Павловна, подала иск на Украину в Европейский суд по правам человека. Скажите, чего она хочет добиться?
— Да, такой иск подан. Понимаете, с лета прошлого года по делу Олеся не велось никаких следственных действий. Оно было приостановлено, до суда не дошло. Объяснения — якобы ждут ответов на запросы по поводу местонахождения пользователей Facebook Медведько и Полищука, направленные в США. Да и результаты ДНК-тестов обвиняемых так и не были обнародованы, как обещал генпрокурор. Просьбы мамы Олеся принять ее проигнорировали все — и генпрокурор, и глава СБУ, и президент Украины. Она обращалась официально, записывалась на прием. Результатов это не дало. Хладнокровие и полное безразличие к материнскому горю. К тому же в ситуации, которая сегодня в стране, украинскому суду сложно оставаться независимым и объективно рассмотреть обстоятельства дела. А наши адвокаты находятся под постоянным психологическим давлением.
Собственно, потому и был подан иск в ЕСПЧ.
Мы хотим не просто, чтобы были назначены виновные. Для нас важно, чтобы были наказаны настоящие исполнители и заказчики. В память об Олесе это должно быть именно так. Олесь был справедливым и честным человеком, и мы хотим справедливого и честного решения суда.
— Наталия, в подозрении, которое вынесено в адрес обвиняемых, есть указание о мотивах этого преступления. Что там сказано?
— Сказано, что это преступление совершено на почве идеологической неприязни. Я допускаю, что так и было.
— А сами вы что думаете по этому поводу?
— Причиной действительно могли стать идеологические расхождения. У Олеся всегда было достаточно оппонентов. Одни любили с ним поспорить, другие хватались за дубинки и лопаты. И в больнице он лежал после нападений. Но уровень жестокости вырос. Человеческая жизнь потеряла ценность. Мы перестали слышать аргументы, лучшим аргументом стало оружие. Люди (на Украине. — Прим. ред.) уже перешагнули черту. Так всегда бывает, когда общество переживает вооруженный конфликт. Старики говорили, что в Гражданскую войну человека убить было — что плюнуть.
Но мне почему-то кажется, что сейчас к Олесю такую крайнюю меру не применили бы уже. Открыли бы несколько уголовных дел, водили бы по судам, как Гужву или Коцабу, но не убивали. Все это было на горячую голову…
— Украинские СМИ писали, что за предполагаемыми исполнителями этого убийства, Медведко и Полищуком, МВД Украины вело слежку и якобы сотрудникам милиции было известно о том, что они готовят преступление, но незадолго до убийства полицейские прекратили наблюдение. Это так?
— За ними велось наблюдение, но относительно другого подозрения. Незадолго до преступления наблюдение неожиданно прекратилось, либо просто пропали отчеты из дела. Надеюсь, что суд объективно рассмотрит и эти обстоятельства.
— Наталия, вот уже больше двух лет, как Олеся нет с нами. При жизни у него было много поклонников, друзей, коллег. Вы продолжаете поддерживать связь?
— Олесь был искренним человеком и всегда собирал вокруг себя людей. К сожалению, вслед за Олесем ушел его близкий друг Евгений Морин. Но нас не оставляют коллеги и друзья, помогают, поддерживают, всегда на связи с мамой и нами. Игорь Гужва (главный редактор интернет-ресурса "Страна.UA". — Прим. ред.), с которым Олесь проработал много лет, всегда находит время и моральные силы поддерживать нас, несмотря на собственные проблемы. Мы очень ему благодарны.
— А вы сами что чувствуете сейчас, спустя два года? Что вспоминаете, когда думаете о муже?
— Боюсь, этим трудно поделиться. Такие все человеческие моменты… Утренний кофе, долгие разговоры, он умел радоваться самым простым вещам и до слез сопереживать. А когда никто не видит — молиться лицом в подушку за всех, и за любимых своих хохлят…
