Трехпрудный переулок знаменит творениями двух столь разных блистательных архитекторов - автора первого московского тучереза Эрнста Нирнзее и отца русского модерна Федора Шехтеля.
Доходные дома Волоцкой под № 11/13, занимают, кажется, полпереулка – их там под одним номером несколько, и путаница случается страшная. В одном здании располагаются четные подъезды, в другом – нечетные, а 5-й подъезд, например, следует искать в подворотне между 3-м и 7-м, либо пройдя с Большого Козихинского переулка через арку театра «Практика», а затем проникнув в конце внутреннего дворика в щель между домами.
Квартиры не повторяют друг друга (есть, например, комната пятиугольной формы или просто со срезанным углом), в кухне арочные потолки, ниши-холодильники, черный ход для прислуги. Правда, богатая лепнина похоронена под коммунальными наслоениями, а роскошные латунные ручки либо скручены, либо погребены под бесконечными слоями масляной краски.
Подъездная анархия в народе объясняется байкой, что, мол, Волоцкая дома строила по частям: построит, заложит в банке и пристраивает следующую часть. Автор всего этого достаточно помпезного великолепия жил рядом, и, судя по построенному им для себя дому, вкусы архитектора Эрнста Рихарда Нирнзее несколько отличались от вкусов домовладелицы.
Дом № 5/15 достаточно аскетичен, лишен излишеств и привычных московских нагромождений. «Северные» узкие окна, минимум декоративных деталей, шероховатая поверх-ность стен. Но главное его отличие можно увидеть только издали – венчающая семиэтажное здание башенка. Такая причуда архитектора, капитана этого корабля, который из своей рубки наблюдал за окрестностями. Это творение Эрнста Карловича так и зовется – «дом со скворечником». Сам же он в 1913 году переехал неподалеку – в Большой Гнездниковский переулок, где выстроил первый московский небоскреб – тучерез. Говорят, жизнь там ему счастья не принесла. А закончилась история одного из самых загадочных московских зодчих сакраментальной фразой: и вот пришли большевики. Причины и обстоятельства его смерти неизвестны.
Трудно поверить, что тем же приходом большевиков закончилась заслуженно благополучная жизнь блистательного мастера русского модерна Федора Шехтеля, искавшего в архитектуре «музыку форм и радость красок» и обогащавшего этой музыкой и радостью город. В 1918 году он был выселен из собственного дома на Садовой, скитался по разным квартирам, бедствовал. Но вот сейчас у нас перед глазами Шехтель в полном расцвете – здание скоропечатни А. Левенсона, поселившееся в Трехпрудном под № 9 более ста лет назад, не оставляет сомнений в авторстве проекта. (Кстати, именно здесь был напечатан первый сборник Марины Цветаевой «Вечерний альбом».)
Остроконечные башенки, красные веера наличников, барельефы. Здесь средневековье смешалось с новейшими веяниями, и оттого нет сумрачности, а сплошной праздник души. В полной мере воплотить желаемое Шехтелю удалось при строительстве собственного дома – тут же, за углом, в Ермолаевском переулке, где Федор Осипович прожил целых 14 лет (ныне посольство Уругвая). Композиция особняка динамична и состоит из разных объемов, ассиметричное здание одинаково живописно смотрится со всех сторон. Сам Федор Осипович шутил в письме Н.П. Чехову (брату А.П. Чехова): «...Построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу».
Мария Кронгауз
Фото Алексея Мощенкова и Елены Головань
Трехпрудный триптих: 1-я часть - художники и поэты; 2-я часть - из жизни звезды русского романса Изабеллы Юрьевой
Еще по теме: Сквот в Трехпрудном переулке; Тучерез Нирнзее; О Федоре Шехтеле; Наглые кривули архитектора Шехтеля
