Трехэтажный красный дом нависает над перекрестком эркером. Архитектурный изыск, благодаря которому любая квартира обретает панорамный вид. Здесь им оснащены многие дома. И угловой, естественно, где жил народный артист Южин-Сумбатов. Вообще этот крохотный переулок искусством набит по самые уши. Прежде всего, славен он благодаря Марине Цветаевой: «В переулок сходи Трехпрудный, в эту душу моей души...»
Располагающийся на углу, напротив дома Южина, серый домик ничем взгляда не привлекает, разве что дотошный пушкиновед знает, что построен он внучатым племянником Натальи Николаевны. Меж тем, в начале прошлого века место это являлось форпостом современного искусства. Жившие здесь мастера русского авангарда супруги Наталья Гончарова и Михаил Ларионов были одними из основателей русского примитивизма и так называемого лучизма (предтечи декоративного абстракционизма).
Бунтари, создатели ломающих традиции художественных объединений «Ослиный хвост» и «Бубновый валет», родоначальники бодиарта, еще в 1913 году прогуливавшиеся по Кузнецкому мосту с разрисованными лицами. В 1915 году они уехали в Париж, чтобы по приглашению Дягилева присоединиться к труппе «Русских сезонов». Кстати, хотя Гончарова с Цветаевой жили практически бок о бок, познакомились они только в Париже, в 1928 году, в эмиграции.
Перейдем к Марине Ивановне. Все знают, что Цветаева здесь родилась, но где дом? Видите по правой стороне 6-этажный внушительный красавец под номером 8 - цвета отчаянного терракота, до предела насыщенного, выдержанного временем, как хороший коньяк, кирпича? А этот круглый балкон на последней остановке к небу (туда, на верхотуру, сейчас карабкается промышленный альпинист), похожий на лапу царственного дракона? А изломанные, со всех сторон разные (куда ж без них?) эркеры?.. А ведь его дружно кличут уродом, ссылаясь все на ту же Цветаеву:
...Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды –
Грузные, в шесть этажей.
Домовладельцы – их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.
Как видим, проблема сноса и нового строительства существовала еще задолго до нас. Цветаева всю жизнь оплакивала дом своего детства, стоявший под тем же № 8 на этом самом месте.
«Ася! Ты ничего не спросила, и я не сказала: Трехпрудный! Дома нашего давно нет! Разобрали (в восемнадцатом году, кажется) на топливо. Начали соседи, докончила по бревнам типография шестнадцатая, бывшая Левенсон, Стоял брошенный дом... А теперь пустырь. Пройди, постоишь... Я шла, не зная – случайно. Даже качнуло, так странно. Одни тополя, и тех мало», – писала Марина сестре.
Но какой же он был, этот волшебный дом? Об этом вспоминает старшая сестра Марины, Валерия: «В доме одиннадцать комнат, за домом зеленый двор в тополях... Летом двор зарастал густой травой, и жаль было видеть, как водовоз, въезжавший во двор со своей бочкой, приминал траву колесами. ...В те годы флигель наш сдали купеческой семье, имевшей магазины на Тверской. Они держали корову, и пастух по утрам трубил и гнал стадо к Тверской заставе, в Петровский парк». Действительно, идиллия. Но странно бы смотрелся трубящий пастух – предводитель коров – на улицах XXI века. Нынешний же дом № 8, на сегодняшний взгляд, вполне отвечает нашим представлениям о старой Москве. Да и судьба его была нелегкой: начали дом кооператива «Творчество» строить в 1926 году, а закончили лишь в конце 40-х.
Фото Алексея Мощенкова
Еще Трехпрудный: Из жизни звезды русского романса Изабеллы Юрьевой; Сквот в Трехпрудном переулке
