Начало
Примерно через две недели, они уже лежали в постели, Олька вдруг произнесла (я и не думал слушать — просто ночи так тихи):
— Ты ведь наверняка изменял мне?
— Конечно, сколько раз, — не задумываясь, ответил Саша. — А почему ты спрашиваешь?
— Может, и дети где-то есть, а ты и не знаешь.
Он помолчал в темноте, наверное, задумался.
Ольга продолжала:
— Вы ведь, мужики, только кричите о детях, а сами даже не знаете, есть они у вас или нет.
— Хочешь сказать, женщина всегда это знает?
— А ты хочешь сказать, нет? Что, можно не знать, рожала ты или нет? Ты сам-то понимаешь, что...
— А от кого, она же может не знать?
Он почувствовал, как она напряглась под одеялом.
— Женщина всегда знает, — тихо сказала она.
— Понятно, это как уборка: всегда надо знать, где что лежит. Да?
— Ты не убираешь вещи, а расталкиваешь.
— Ты что, предлагаешь их поискать?
Он почувствовал, как вздрогнули её плечи.
— Давай спать, мне завтра на работу, — тихо сказала она.
Плачет, не иначе. Ничего, Санька, держись! Я рад, что не ошибся в тебе! И я уже кое с кем связался, и думаю, ко мне прислушаются — они на этом стоят. Я так им и сказал: есть один человек, который хочет дитё. И линию свою выгнет. Я так и сказал: на тебя можно положиться. Ты меня теперь, Сашунь, только не подведи!
Дни тянулись невыносимо медленно. Ольга всё больше нервничала. Шумные стычки и скандалы на бытовые темы стали в их квартире обычным делом.
— «Ты устала?
— Ты что, совсем дурак?!
— Я тебя «дурой», кажется, не называл.
— Хотела бы услышать!
— Ну и дура!
— Ты чего кричишь?! Я и вправду дура, раз позволяю так себя называть!» — вот такие перепалки, иногда и с битьём посуды, стали обычным делом. Мы когда-то с супругой тоже ругались, но не так. Ну, поворчит малость, ну, ругнусь — но всё по-доброму, душевно.
В один из дней позвонили из ФКДП уточнить какие-то детали. Ольга выругалась и со злостью швырнула трубку.
К ним зачастила Ольгина мать. Саша не любил тёщу и старался улизнуть из дома до её прихода. Кажется, тёща полностью поддерживала дочь, а с двумя он уже не справился бы. Лично его отец участвовал в студенческих маршах против только что организовавшихся комитетов ФКДП. Мы с покойным Михаилом Алексеичем вместе горланили на манифестациях. Нам совали какие-то бумажки с текстами так называемых речовок (смотри-ка, запомнил слово!). Они с отцом не очень ладили, да и мы, кроме «речонок», почти не общались. Но незадолго до смерти, уже болея, Михаил Алексеич попросил меня приглядеть за Саней. Санька был тогда ещё не женат. Естественно, всё нужно было делать незаметно, чтобы Сашка не заподозрил, будто отец просит у него прощения. Вот такой казус. Теперь я вижу, что Алексеич хорошо воспитал сына. Как сумел. Я считаю, что убеждения нужно менять только в том случае, когда всё говорит за то, что оно к лучшему.
Ольга до замужества жила с матерью, про отца её я ничего не слышал. А мать её была женщиной хотя и строгой на первый взгляд, но на самом деле — из тех, кто всегда согласен. Я её быстро раскусил, хотя и редко видал. Придёт время, и, уверен, она станет нянчится с ребёнком с таком же охотой, с какой теперь поддерживает нежелание дочери этого ребёнка заводить.
Каждый вечер Саша с нетерпением заходил в первый понравившийся бар и заказывал пиво. А пиво, как известно, не терпит смятения, оно тогда плохо действует, и приходится «догружаться» чем покрепче. Неудивительно, что домой он возвращался поздно и изрядно под мухой. Иногда я видел его, сидящим в одиночестве за столиком бара или кафешки, названия которых он даже не мог выговорить. Он крепко стискивал кулаки, как волейболист перед подачей. Или как человек, что-то потерявший, оказавшийся в безвыходном положении. Пару раз я доводил его до дому, так он набирался.
Ответ из ФКДП должен был прийти со дня на день.
◄ & Продолжение ►►
Подписывайтесь Ставьте лайки! Помогайте автору
ОГЛАВЛЕНИЕ
и хорошего чтения