География
Если совместить карты губернии столетней давности и современной Ленинградской области, то мы увидим, что границы региона изменились, но не намного.
Северный рубеж губернии проходил в поселке Белоостров рядом с Сестрорецком — то есть почти там, где сейчас заканчивается граница города. Дальше начиналось Великое княжество Финляндское, так что всякие Териоки и прочие Куоккалы, нежно любимые в артистической тусовке того времени, фактически к губернии не имели никакого отношения.
ППредназначение
В глазах обычного петербуржца начала XX века, губерния — это, в первую очередь, отличная возможность на всё лето сбежать из пыльного и душного города на природу.
Аргументы были более чем убедительные:
Когда, вплоть до самого 1917 года (да ведь, пожалуй, даже и позднее,
примерно до конца нэпа), человек приезжал с дачи или из деревни в Петербург
(а потом -— в Петроград, а впоследствии и в молодой Ленинград) и, выйдя на
площадь, скажем — перед тогдашним Царскосельским (теперь Витебским)
вокзалом, принюхивался к атмосфере Питера, ему сразу же шибало в нос
устоявшимся, двухвековым духом конского навоза. Так сказать лошадиной силой.
Л.В. Успенский, «Записки старого петербуржца»
«Паломничество» за город на лето началось еще в XVIII веке, так что первые столичные дачи — это роскошные дворцы представителей аристократии вдоль Петергофской дороги. Сейчас большая часть из них находится в черте города: усадьба княгини Дашковой у Кировского завода, усадьба Строгановых на Обводном канале, перестроенная в жилой дом дача Сиверса неподалеку от Кронштадтской площади, «Чернышева дача» на пр. Стачек.
К середине XIX века даже горожане среднего достатка всеми правдами и неправдами старались на лето переместиться поближе к природе. Великая русская классическая литература, полтора века назад бывшая просто современной русской литературой, не оставила это событие без внимания:
«...меня целые три дня мучило беспокойство, покамест я догадался о причине его. [...] Э! да ведь они от меня удирают на дачу! Простите за тривиальное словцо, но мне было не до высокого слога... потому что ведь всё, что только ни было в Петербурге, или переехало, или переезжало на дачу. [...] Мало того, я уже сделал такие успехи в своем новом, особенном роде открытий, что уже мог безошибочно, по одному виду, обозначить, на какой кто даче живет. Обитатели Каменного и Аптекарского островов или Петергофской дороги отличались изученным изяществом приемов, щегольскими летними костюмами и прекрасными экипажами, в которых они приехали в город. Жители Парголова и там, где подальше, с первого взгляда «внушали» своим благоразумием и солидностью; посетитель Крестовского острова отличался невозмутимо-веселым видом».
Ф.М. Достоевский, «Белые ночи»
Впрочем, окончательно «дачные сезоны» стали мейнстримом немного позднее, начиная с 1870 годов, когда стремительное развитие сети железных дорог значительно упростило переезд. К тому времени не выехать летом за город стало считаться вредным не только для здоровья, но и для репутации — отсутствие возможности снять дачу было признаком больших финансовых трудностей.
ККлассификация
Как следует из слов Ф.М. Достоевского, уже в 1840-х годах дачников можно было чётко классифицировать по географически-классовому признаку.
По мере развития пригородного железнодорожного сообщения (до «Ласточки» ещё далеко, но Анне Карениной уже было, где прощаться с жизнью) география, а с ней и классовый состав дачников расширялись: за город начали выезжать не только аристократы, буржуа, интеллигенция и чиновники, но и пролетариат.
Петербуржцы осваивали всё более и более отдалённые местности. Удобными и доступными стали не только Лигово, Парголово, Шувалово, Озерки, — но и Гатчина, Сиверская, Пелла, Мга. Само собой, чем дальше от города — тем дешевле были дачи.
В общих чертах расклад сил был такой:
- Царское Село, Павловск и Петергофская дорога вплоть до Нового Петергофа по-прежнему были в лакшери-сегменте — большая часть дворянских усадеб оставалась в собственности владельцев.
- Крестовский и Елагин острова, а также территории вдоль северного берега залива облюбовала новая экономическая и интеллектуальная элита — преуспевающие буржуа, профессора столичных университетов, востребованные художники и литераторы.
- Южный берег залива от Старого Петергофа до Ораниенбаума (Мартышкино, Мордвиново) пользовался огромной популярностью у небогатой публики. Дачников было много, но переизбыток соседей с лихвой компенсировался живописным ландшафтом.
- Многочисленные посёлки вдоль Балтийской и Варшавской железнодорожных веток (до Гатчины и Сиверской), деревни на берегах Невы по Шлиссельбургскому и Московскому трактах привлекали преимущественно горожан достатка среднего и ниже среднего.
ККак это было
Как известно, спрос рождает предложение: на заре «дачной лихорадки» обычный горожанин считал за удачу снять отдельный дом в деревне — большинство вообще довольствовались комнатами в крестьянских избах. Однако к началу XX века начали стремительно строиться целые поселки с небольшими домиками, которые сдавались в аренду на лето.
Идея была невероятно популярной и сулила огромные прибыли.
Лопахин: Вишневый сад ваш продается за долги, на двадцать второе августа назначены торги, но вы не беспокойтесь, моя дорогая, спите себе спокойно, выход есть... Вот мой проект. Прошу внимания! Ваше имение находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода. [...] До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще дачники. Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности.
А.П. Чехов, «Вишневый сад»
Самые предприимчивые из «Лопахиных» в начале XX века даже начали рекламировать преимущества загородного образа жизни перед городским. Многие велись, на зиму в новых, специально выстроенных под эти цели пригородных поселках, таких как Ольгино и Дружноселье, начали оставаться «зимогоры» — семьи городских чиновников и рабочих. Это, само собой, требовало соответствующей инфраструктуры: в поселках возводились школы, магазины, электростанции, новые железнодорожные платформы.
Впрочем, инфраструктура развивалась везде, куда ступала нога цивилизованного дачника: в модных летних местах возникали сезонные театры, пожарные команды, теннисные и яхт-клубы. А на самых популярных направлениях даже создавались отдельные «дачные поезда».
На коротком расстоянии от Старого Петергофа до Ораниенбаума — около 6 верст — было четыре платформы. Поезд с полным составом не мог останавливаться на каждой версте. Публика, которой нужно было в эти поселки, высаживалась в Старом Петергофе, поезд уходил в Ораниенбаум, и сразу после его ухода подавалась «кукушка» — маленький паровозик с большим двухэтажным вагоном. [...] Между полуостановками помашет кто-нибудь зонтиком или платочком, машинист остановит.
Д. А. Засосов, В. И. Пызин, «Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов»
В поисках дохода вслед за горожанами в пригород устремлялись парикмахеры, артисты, уличные торговцы.
С выездом горожан на дачи туда же переезжали и нищие. В большинстве случаев они перестраивались на сельский лад: все оказывались погорельцами, причем очень картинно рассказывали об истребительном пожаре. Жалостливые дачники давали им денег, старую одежду, кормили. Тот же народ — и артисты, и нищие, и цыгане — появлялся и в вагонах дачных поездов.
Д. А. Засосов, В. И. Пызин, «Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов»
Продолжался дачный сезон обычно с конца апреля по начало сентября. На этот период небогатые семьи предпочитали не тратиться на аренду городской квартиры: ее оставляли, съезжая с вещами на дачу, а осенью возвращались или находили новую.
Обладатели собственных загородных домов, само собой, были избавлены от этих хлопот.
Сейчас есть последняя возможность выехать на дачу, пока жестокие северные ветра не застали вас в пути! Через пару неделю уже настанет время ехать наперекор птицам улетающим на юги возвращаться домой зимовать.
До следующего лета!
Поддержите наш проект, если понравился материал!
Потому что весь контент Знай Города — это не только наши силы и умения, а еще и внешние ресурсы, время и иногда даже техника.
