Алла Ивановна (имя изменено по просьбе героини) быстрым движением промакивает глаза. Все время подступают слёзы – дочка пару дней назад вернулась из больницы. У неё тяжёлая онкология, у врачей чётких прогнозов нет. Девушке всего тридцать три года, на руках десятилетний сын, Сашка. Алла Ивановна всё свободное время проводит с внуком – кино, квесты, зоопарк. О тяжелой ситуации в этой семье практически никто не знает. Алла Ивановна не позволяет себе плакать при родных.
Маленькая квартирка на окраине Екатеринбурга, кухня метр на метр, аккуратная клеёнка на столе, рассада на подоконнике. Они живут втроём: Оля, Сашка и Алла Ивановна. Бывший Олин муж стал появляться только сейчас: иногда приходит посидеть с мальчишкой, приносит стерильные салфетки, которые нужны девушке после операции. До 2016 года Оля ничего не знала о своей болезни. Проходила в том же году «паспорт здоровья» — плановый осмотр от больницы, в которой работает, но врачи ничего не обнаружили. Скорее всего, смотрели наспех, ради галочки. Никто не мог подумать, что внезапные боли, которые начнут мучить девушку, окажутся онкологией. Когда обратились к гинекологу, диагноз ужаснул: опухоль в запущенной стадии.
– У нас был шок, с этим шоком мы живём уже два года, – пряча покрасневшие глаза, тихо говорит Алла Ивановна.
Онкология — это не только страшно, но и дорого. Срочно понадобился курс химиотерапии, лекарства, анализы. Алла Ивановна работала санитаркой в больнице, устроилась на вторую работу - наблюдателем в аптеку, но денег всё равно не хватает.
– Я хочу найти третье место, – рассказывает женщина, – Могу полы мыть, убираться — что угодно.
Алла Ивановна не только ухаживает за дочкой, которая постоянно нуждается в лекарствах, дорогих анализах и осмотрах, но и воспитывает внука. Теперь ответственность за него полностью лежит на её плечах. Недавно начался учебный год, Сашу нужно было собирать в школу: покупать тетради, карандаши, ранец, новую одежду. На всё это нужны деньги, двух работ и пенсии недостаточно. И непонятно, откуда еще брать деньги: она и так работает с раннего утра, домой ежедневно возвращается заполночь. Мы и для встречи с трудом находим время: на выходные Алла Ивановна оставляет все накопившиеся за неделю дела, дни расписаны по минутам. И как можно времени нужно провести с внуком.
– Когда дочка первый раз легла в больницу, её не было дома полгода. Я сама забирала его из школы, ходила на собрания. В этой школе училась и я, и Оля, теперь вот Саша. Директор нашу семью хорошо знает и сразу заметила, что что-то не так: мама уже несколько месяцев не приходит за сыном.
И тогда, и сейчас о страшном диагнозе никто не знал. Директор школы вызвала Аллу Ивановну к себе, она отозвалась просто: «Дочка болеет». Женщины помолчали. В такой ситуации есть решение, которое не спасёт тяжело больную девушку, но станет ответом на возникающие к Алле Ивановне вопросы от посторонних: почему, мол, к Сашке приходит только бабушка? Решили оформлять опеку на мальчика.
Сделать это было легко. Дочка написала специальное заявление по состоянию здоровья, прийти в суд самой у неё не было сил. Судья попалась хорошая, отнеслась по-человечески и провела процесс без Сашиной мамы. Так Алла Ивановна стала опекуном своему внуку.
Сашка – весёлый крепкий парень, у него тёмные вьющиеся волосы, бойкий взгляд, тонкий голос. В детали маминого диагноза его не посвящают – говорят, мальчик слишком мал, чтобы всё понять. Сейчас мама рядом с ним – Олю всего пару дней назад выписали из больницы. Настоящий момент — теперь это самое главное. Когда мы начинаем говорить о планах Оли на будущее, у Аллы Ивановны снова краснеют глаза, по щекам бегут ручейки слёз. Она качает головой, долго молчит, а потом рассказывает, что в этой семье уже давно не загадывают на будущее.
Недавно прошла уже вторая операция, которую Оля переносит за два года. Сначала был курс химиотерапии, после него стали беспокоить сильнейшие боли в кишечнике. Три месяца никто не понимал, в чём дело: опухоль сожгли химией, что не так?
– У врачей один ответ: «Прочитайте ваш диагноз. Прочитали? Готовьтесь». Таких больных у нас не хотят лечить и разбираться с их проблемами, считают, что рак — это приговор.
Только в одной больнице, наконец, смогли понять, что случилось: “Оказывается, вместе с опухолью химия сожгла кишки”. Каждый пациент реагирует на такую терапию по-своему. У Оли были тяжелые последствия. Справиться с ними можно было только с помощью сложной операции: Оле вывели стому [искусственное отверстие между полостью любого органа (например, кишечника или трахеи) и окружающей средой], из-за этого каждый день нужны были дорогие калоприёмники. Со стомой Оля жила почти год. Извлекли её всего две недели назад.
Всё это время Алла Ивановна уходила из дома в шесть утра и возвращалась только к ночи: работа – к дочке в больницу – работа. Никому не жалуется и ни у кого не просит помощи:
– А зачем? Сейчас у всех свой кризис, кредиты, тяжелая материальная ситуация. У меня есть подруга, только она и в курсе. Иногда она встречает Сашу из школы, отвозит Олю гулять, меня на машине встречает. Это и есть помощь, она же не всегда должна быть материальной. Даже мой родной брат долго ничего не знал. Если спрашивают, говорю коротко: дочь болеет. Это горе нашей семьи – о таком не говорят.
Кроме одноклассницы Аллы Ивановны, о тяжелой ситуации знают представители Фонда Ройзмана. Женщина сама пришла к Евгению Вадимовичу и попросила помощи, но возможность её оказать появилась не сразу. Только недавно удалось найти деньги, которые понадобятся на восстановление после операции, поддерживающую терапию и необходимые осмотры.
– Я всё хотела позвонить, поблагодарить, – улыбается женщина. – Никак не могу дозвониться. Вы, пожалуйста, передайте от меня, что это очень нужная и важная сейчас помощь.
Ольга лежит в другой комнате. Оттуда доносятся тихие голоса, Сашин смех. Мы можем только догадываться, как выглядит девушка сейчас, какие у неё глаза и руки, как она улыбается и гладит по голове сына. За закрытой дверью Алла Ивановна оберегает дочь, которая восстанавливается после трудной операции. Оберегает от внешнего мира, от нас, от сентябрьской хмари. Только от страшной болезни уберечь не получилось. Врачи не дают гарантий, онкология — непредсказуемый диагноз, особенно в запущенной форме. Но Алла Ивановна уверена, что всё будет хорошо:
– Дочь очень хочет жить – ради ребенка. Я при них никогда не плачу, у меня всегда боевое настроение. Смотрим только комедии, гуляем. Подруга приезжает – отвозит за город, в лес. Саша мне говорит: «Бабушка, я вырасту и куплю тебе пароход, ты машину водить не умеешь», – говоря о внуке, она улыбается сквозь слёзы, лицо светлеет, разглаживаются морщинки. – Думаю, у меня вырастет очень добрый, очень хороший внук.
Таких семей, как Оля с Сашей и Алла Ивановна ещё очень много – всем им нужна помощь и средства на дорогие лекарства, терапию и постоянные осмотры. Вы можете помочь, отправив небольшую сумму по ссылке https://roizmanfond.ru/help_us.php, чтобы вместо третьей работы кто-то из отчаявшихся родственников онкобольных смог больше времени провести с близкими.