Продолжаю рассказывать вам, как я подарила мужу поездку на Камчатку. Первые части читаем по ссылкам:
"ВСЕ В ПОРЯДКЕ, МЫ С КАМЧАТКИ. Письмо 1. "
"ВСЕ В ПОРЯДКЕ, МЫ С КАМЧАТКИ. Письмо 2. "
Мишка на поляне
Пока население на Камчатке убывает, популяция медведей растет. Медведи – одна из главных местных достопримечательностей, не увидел медведя – считай, и на Камчатке не был. Мы точно были.
Счет был открыт в первый же день, недалеко от только что разбитого палаточного лагеря. Специально на этот случай у нашего проводника Кирилла есть лайка Север – рыжий, веселый и очень дружелюбный пес. «Рабочая лайка», – говорит Кирилл и объясняет правила общения: гладить можно без ограничений («Ура!», – кричит 13-летняя Даша из Окленда/Хабаровска и все следующие дни буквально затискивает собаку в объятиях), кормить можно, но только не в дороге, сладкого не давать. Разбили лагерь – сразу снял ошейник. Если собака сторожит лагерь, ошейник – элемент риска: медведь может ухватить за него когтями и порвать пса. А если ошейника нет – проведет по шерсти и особого вреда не причинит. Шерсть у Севера длинная, густая, мягкая – из желающих вычесать его специальной щеткой выстраивается очередь, но доходит не до всех: по всеобщему молчаливому согласию, у Даши преимущество.
Лайка натаскана на медведя. В первый же вечер увидел косолапого недалеко от лагеря, и пока мы в радостном восторге верещали «Медведь! Медведь!», Север работал: подбежал близко-близко, бросался, лаял громко и звонко. Отогнал. Приключение! Некоторые ни одного медведя за все путешествие не встречают, а мы – нате вам, прямо в первый день. Повезло. Знали бы мы в тот момент, что это не последняя наша встреча.
На второй день возвращаемся в лагерь после неудачного восхождения на вулкан Мутновский и видим, что с ним что-то не так: одна палатка завалена, палатка-кухня порвана в клочья и валяется на земле. Наш повар Лера и ее помощник Валера нервно курят (так и хочется сказать «на пепелище»). Они не ожидали нас так рано, но очевидно рады, что мы уже здесь. Палатки снес не ветер, как легко можно было подумать (и мы подумали), а медведь. Вероятно, тот самый, которого вчера гонял Север. Он и сегодня работал активно: видео, снятое Лерой, тому свидетель. Север кидался, лаял, покусывал там, куда мог дотянуться, а медведь на него рычал, отмахивался, но не реагировал так, как они это делают обычно: не убегал. В этом году много снега и мало еды, а медведи уже поднялись и вышли из берлог, они есть хотят. Самый простой способ добыть еду – люди, у нас всегда можно разжиться чем-то вкусненьким. В этих краях хозяева – медведи, люди – гости, часто незваные.
Кирилл проинструктировал сразу: медведей нельзя приваживать, значит, нельзя оставлять еду в палатках. Не все услышали. У Пети с Николаем в палатке – колбаса и вареные клешни краба. Их палатку медведь снес первой. А потом разорвал палатку-кухню, стянув мясо, которое размораживалось, и яблоки. Север старался, но отогнать зверя не смог. А у Леры отпугивающий патрон сработал только со второго раза.
Медведи, объясняет Кирилл, пугливые существа (как ни удивительно это прозвучит). Так что если не хотите встречи с медведем – извещайте о своем присутствии громкими звуками. Но еще у каждого проводника и вообще у каждого местного, кто выходит в лес, есть сигнальные патроны – они издают громкий звуковой и яркий световой сигналы, но эффекты эти короткие, их может оказаться недостаточно. Еще должен быть с собой фальшфейер, похожий на дымовую шашку, которые зажигают на стадионах хулиганствующие футбольные фанаты: они горят и светят дольше. От таких медведи убегают наверняка. Правила обращения, говорит Кирилл, просты:
- Зажигаешь фальшфейер – медведь пугается и бежит.
- А если не убежит?
- Тогда идешь на него с фальшфейером в руке – убежит.
- А если не убежит?
- Тогда бросаешь эту шашку ему под ноги.
- А если и в этом случае не убежит?
- Тогда нужно быстро-быстро взобраться на дерево. Взрослые медведи по деревьям не лазают.
Вот те на! На той прогалине посреди снежной долины, на которой мы уместили наш палаточный лагерь, деревьев нет, растительность не более метра в высоту. Так что вся наша надежда на Севера – что успеет вовремя предупредить, да на сигнальные патроны с фальшфейером – что сработают с первого раза. У Леры, кстати, не сработал. И когда она это поняла, стала снимать на телефон, как мишка бесчинствовал в наших палатках (что там говорил наш бравый морской капитан о том, что «у русских притуплено чувство опасности»? вот-вот!). Он, кстати, пять раз приходил: возьмет что-то, отойдет на соседнюю прогалину, потом возвращается за новой порцией. Лера говорит, что этого конкретного медведя она узнала – он здесь третий год кормится возле палаток, перестал бояться людей, а это опасно. Позвонили егерям. Те обещали отстрелить. Говорят, на Курильском озере есть табличка: «Покормил медведя – убил медведя». Нельзя, потому что привыкнут и выработается ассоциация: человек – еда. Это самая плохая из всех возможных ассоциаций в медвежьем мозгу.
На Камчатке самое большое в мире население медведей – почти 20 тысяч особей. Единственное животное, утверждает Кирилл, которое в цирке выступает в наморднике: непредсказуем, хитер и вероломен. Хотя, как мы уже знаем, его можно отпугнуть громкими звуками (звука бензопилы, например, сильно боится) – вот такой парадокс. В журналах для туристов правила поведения на случай встречи с медведем публикуют наряду с правилами поведения во время землетрясения: шансы столкнуться с тем и другим одинаково высоки. Не пытайтесь от медведя убежать: он в любом случае быстрее, увидит вашу спину, решит, что вы – добыча. И добудет, не сомневайтесь. Ну, если, конечно, на дерево не взберетесь. И не волнуйтесь, если вы делали это в последний раз в глубоком детстве: в экстремальной ситуации этот навык обретается моментально. Ну, и шумите, друзья мои, шумите!
Глядя на разорванные палатки, слабые духом (что они делают на Камчатке?) предлагают сменить стоянку. Особенно после того, как на мой вопрос «Он может вернуться?», Кирилл, а за ним и второй гид Михаил, уверенно отвечают: «Обязательно вернется». Ночи многие ожидают с тревогой. Уверение, что медведь придет не за людьми, а за едой, утешает далеко не всех. Две дамы из Выборга, палатка которых стоит недалеко от столовой, говорят: «Он, может, на людей и не охотится, но вдруг пяткой заденет?». Наша палатка к столовой ближе всех, но мы не волнуемся: у нас ведь есть Север, он предупредит.
Север, видя такое к себе внимание, радостно виляет хвостом и подставляет брюхо для дружеского поглаживания, жмурясь от удовольствия. Что характерно, не издает ни звука. Видно, знает: его лай – только по делу.
В туалет на окраину прогалины мы теперь ходим группами и с песнями.
Дождь без остановки идет второй день, разъедая снег. Прогалины становятся больше. Сырость проникает под одежду. Спим плохо, но о сырости не думаем: ждем медведя.
А медведь, друзья мои, не пришел. Может, его спугнуло то, что людей так много. Может, нашел какой другой источник еды, но факт: напрасно мы его ждали. Север за ночь не издал ни звука.
Потом мы видели медведя в кальдере вулкана Узон: он мирно пощипывал травку и нежился возле реки с кислотными берегами. Но в кальдере Узона и Долине гейзеров туристов наедине с природой не оставляют: прямо у вертолета каждую группу встречает человек с ружьем, шаг вправо, шаг влево не допускается: опасно.
И вдруг в кальдере мы увидели на горизонте одиноко бредущую по снегу человеческую фигуру, спрашиваем у нашего сопровождающего с ружьем: как же так? Вот ведь кто-то ходит! «А, это, - машет рукой, - орнитолог, у него есть разрешение на работу без сопровождения. Каждое утро, когда он уходит, мы с егерями пари заключаем: вернется/не вернется?». Пока всегда возвращался. Люди здесь всего несколько месяцев в году, с мая по октябрь, а потом остаются хозяева – медведи. За пару часов до нашего прилета в Долину гейзеров медведя отпугивали прямо возле домиков егерей. «Жаль, не успели встретиться», - говорим. Наш егерь Алексей – косая сажень в плечах, черные зеркальные очки, всеобщий женский вздох, больше похожий на стон – смотрит на нас, как на детей неразумных – немного свысока и с едва заметным раздражением: никакого чувства самосохранения у этих туристов. Не, никакого. Во время сплава по реке Быстрой мы встретили еще трех: матуху, как говорят на Камчатке, с двумя медвежатами.
Мой камчатский счет – пять медведей и две порванные палатки. Неплохо, но если хотите больше, приезжайте во второй половине августа. И лучше на озера Курильское или Двухюртучное: красная рыба идет на нерест, медведи ее ловят, и на людей не обращают внимания. Потому что, поверьте, медвежье внимание – совсем не то, о котором вы мечтали. Это вам и наш боевой повар Лера скажет.
Фотографии – Михаил ПЕНЬЕВСКОЙ