"..."Жизнь тасовала по-всякому. И были - разные люди", - она развернулась всем корпусом. И, навалившись грудью на перила террасы, потянула жадно ноздрями. Вокруг - разлитые щедро, по-барски - колыхались вечерние ароматы.
Пряно и густо - кофе по-турецки. Вкрадчивые нотки ночных фиалок. И дальними отзвуками - чьи-то свеже испечённые пироги и плюшки.
Воздушные струи доносили аппетитную горчину жаренного лучка. Того, что для капустной начинки. Иногда, проскальзывали ярко и сочно, карамелизированные ваниль и корица. Кои щедро смешав с сахарным песком, трусят сверху финтифлюшек. Перед самым финишным забросом в духовку.
Человек, сидящий за противоположным краем стола, закурил и спросил невыразительно: "Разные - видимо, сложные? Как-то ты, с грустиной сказала".
Она крутанулась на табурете. Вернувшись в положение "глаз-в глаз". Усмехнулась и уточнила: "Разные - это значит с особым подходом. К ним. Не конвейерно".
На пару минут повисла тишина. Потом он кашлянул и сквозь хрипоту возразил: "А, бывают конвейерно? И что, получается? Всё-таки. Они все "индпошив". Не гвозди - в ящике."
Она вновь свесилась за террасный периметр и кликнула куда-то, в садовые дебри: "Мальчики. Ну, сколько можно ждать?! Вашими шашлыками. Даже, ещё и не пахнет. Я умру с голоду!"
Расхохоталась и тут же посерьёзнела: "Помилуй Бог! Если к каждому - с подходцем. Жизни не хватит. Да, и смысла нет. Поверь, они куда более одинаковые. Чем ты можешь себе вообразить."
Его, видимо, задело. Из, утопающего в полумраке, угла донеслось огорчённое: "Не знал. Не знал, что в тебе прижился цинизм. Раньше ты была поделикатнее."
Она замолчала. Не то, что обиженно. Скорее, сосредоточенно.
Налила вина, выпила. Встала, прошлась по скрипучим половицам. Провела рукой по спинкам стульев. Невесомо пересчитав ступеньки крыльца, выпорхнула под чернильное, всё в звёздах-горошинах, августовское небо. Запрокинула голову. И, что-то тихо нашёптывая, принялась кружить. Ступая мягко и легко парусиновыми тапочками по плиткам. Мелькала в тусклом свете садовых фонариков белым подолом льняного платья. Взмахивала руками-птицами. Оголялась красивыми коленками.
Волосы по плечи - ржано русые, густые, с завитком - рассыпались веером. Полуприкрытые глаза, чуть вздрагивающие влажные губы.
Будто, шаманила, ворожила.
У него. Дыхание зашлось.
Устала. Остановила мистерию. И, не сходя с места, громко отчётливо сказала. Как отрезала.
"Это. Я раньше думала - "не как гвозди". Но. Время шло. А, они не менялись. И не думали. Меняться... Напротив. Становились всё более, и более. Похожими. Друг на друга...И тогда я поняла. Если я найду и освою один единственный способ. Общения. С ними. Как раз с теми - что "неизменны". То, это сильно упростит мою жизнь."
Он замер, ожидая услышать что-то откровенное, сакральное. Но, она мило улыбнулась. И ушла вглубь сада.
"Нашла?" - прокричал он тревожно в темноту.
"А, как же!" - отозвалось."