Сегодня день рожденья Альфреда Хичкока — человека, который у многих ассоциируется с Голливудом или словом «саспенс», у кого-то — с детективами или самыми красивыми блондинками первой половины прошлого века. А у некоторых — с кардинальной переменой в подходе к кинематографу, с зарождением понятия авторского почерка в американском и мировом кино.
В честь дня рожденья Альфреда Хичкока смотрим и разбираем документальную картину «Хичкок/ Трюффо», снятую по книге 60-х годов, которая заставила весь читающий и снимающий мир переосмыслить популярного режиссера, взглянуть на его фильмы под новым углом и увидеть там гораздо больше, чем отличного ремесленника. По книге, которую считают библией кинематографа.
О книге
Журнал Cahiers du Cinema с самого основания стремился дать Франции (а дал ещё и всему миру) другой взгляд на кино. Его редакторы и критики писали о тех фильмах, которые любят сами, — живых авторских в противовес студийным, затхлым, неискренним. Среди адептов журнала сразу же оказались два режиссера, работавших в США: Альфред Хичкок и Фриц Ланг.
«Журналисты спрашивали меня, кто мои любимые режиссеры, и когда я называл Хичкока, они всегда удивлялись» (Франсуа Трюффо)
Хичкок никогда не считался автором, режиссером-интеллектуалом у себя на родине. Он пришел в режиссуру не сразу, лишь проучившись на инженера, порисовав титры к немым фильмам, поработав ассистентом и сценаристом, и во многом поэтому стал настоящим кино-ремесленником. Его фильмы нравились и студиям, и публике — зрители радостно шли на них в кинотеатры, до конца не осознавая почему.
Они садятся в кресло и говорят: «Ну, показывай. Они думают, что догадаются, что будет дальше» (Альфред Хичкок)
Французские критики и режиссеры новой волны отлично понимали значение Хичкока для мирового кинематографа в целом и для себя в частности и писали о его фильмах в своем журнале, ставили его на обложку. А, реабилитировав его у себя на родине, Франсуа Трюффо, уже всемирно известный режиссером «400 ударов», «Стреляйте в пианиста» и «Жюля и Джима», написал Хичкоку письмо с просьбой о восьмидневном интервью, на что маэстро согласился.
Так, больше недели Франсуа Трюффо, Альфред Хичкок и подруга Трюффо переводчик и пресс-аташе Хелен Скотт провели вместе, выкурив множество сигарет и обсуждая кинематограф.
«Вы в Америке называете его Хитчем. Мы во Франции называем его Месье Хичкок» (Франсуа Трюффо)
Книга бесед была опубликована в 1966 году. После смерти Хичкока в 1980-м Трюффо дополнил ее и переиздал.
После бесед в комнате на студии Universal режиссеры стали настоящими друзьями: следующие 20 лет они переписывались, давали друг другу советы, и именно Трюффо был приглашен в США, чтобы вручить Хичкоку почетную премию Киноакадемии. До последнего момента своей недолгой жизни Трюффо был благодарен Андре Базену, который привел его в Cahiers du cinema, и Хичкоку, который не просто повлиял на него как режиссер, но был по-отечески близок.
О фильме
Документальная картина Кента Джонса — это классические говорящие головы, эпизоды из хроники, фотографии, фрагменты аудиозаписей и кадры из фильмов. Здесь нет интервью со знатоками Хичкока или режиссерами, которые бы специализировались на триллерах. Здесь говорят исключительно режиссеры-авторы: Уэс Андерсон, Ричард Линклейтер, Мартин Скорсезе, Питер Богданович, Дэвид Финчер, Оливье Ассайас. То есть эта документальная картина не только называется, как книга Трюффо, она продолжает её основную тему и интенцию: Альфред Хичкок как художник и его авторский слог.
Все режиссеры, высказавшиеся в фильме, родились в разное время, в разное время начали работать. Кто-то смотрел Хичкока еще на большом экране сразу по выходу в кинотеатры, кто-то познакомился с ним много позже. Невероятной кажется история о том, как тяжело было в 70-х найти и посмотреть «Головокружение». Он был принят зрителями довольно сухо, не заработал в прокате — только окупил затраты. Оттого пленки с ним были кинематографической редкостью, доступ к которой до поры до времени получали лишь избранные.
Каждый из режиссеров, который делится своей любовью к Хичкоку, отмечает самые важные для себя моменты в «Психо», «Дурной славе», «Птицах», «Окне во двор» — и мы понимаем, что хичкоковские картины не только глобально повлияли на их любовь к кино, но во многом сформировали индивидуальный стиль каждого. Уэс Андерсон говорит о построении кадра, продуманности деталей, Ричард Линклейтер — о работе со временем, Финчер — о взвешенной форме и извращенном внутреннем содержании.
Люди ходят в кино с разными целями, но впервые поход в кино был опасен (Питер Богданович о «Психо»)
Режиссеры разбирают, как построен кадр, почему тот или иной план снят так, а не иначе. Говорят о том, как «Психо» изменил зрителя и кинематограф. Но также они говорят о Трюффо и Новой волне. О том, насколько Хичкок, снимавший в Голливуде большие студийные картины, и французы, снимавшие на свои деньги маленькие революционные фильмы с рваным монтажом и обращениями персонажа к зрителю, — близки. Оливье Ассайас называет Новую волну периодом, когда кино начало осознавать само себя. Но интересно, что кино Хичкока еще раньше играло по этим революционным правилам. Его главные работы — это не только истории про убийства, но о том, как работает взгляд, как работает само кино.
Я оказал зрителям великую честь обнять Кэри Гранта и Ингрид Бергман. Это как мимолетная любовь втроем (Альфред Хичкок)
В фильме то и дело появляются смеющиеся члены редакции Cahiers du Cinema: Андре Базен, Клод Шаброль, Эрик Ромер, Жак Риветт, Жан-Люк Годар, Жан-Пьер Лео. Мы то и дело слышим голос самого Хичкока, который рассказывает, как долго снимал поцелуй Ингрид Бергман и Кэрри Гранта, или объясняет, почему взрыв в «Психо» снят сверху.
В этом основная ценность картины Джонса — при просмотре мы оказываемся в концентрированном мире кино, рае для синефила, где с нами и со своими кумирами говорят любимые режиссеры. Они задают вопросы зрителю, Хичкоку, кинематографу — а ответы, если они существуют, нам даст само кино.
