ДЕТСТВО
Его первый отчим, дядя Толя, был алкоголик, напивался и бил мать.
Тащит ее за волосы по коридору, она хлопается мягкими частями тела по линолеуму, воет:
- Толенька… Толенька…
А он ручонками ему в руки вцепится:
- Дядя Толя, не бейте маму! Дядя Толя, не бейте маму!
Откидывает его, отмахивается:
- Пошел вон, щенок!
А она извивается, чуть живая, но сипит, захлебываясь:
- Только тронь его, я тебя прирежу!
И дядя Толя уступает. Бросает их. Идет на кухню, наливает себе еще стакан.
Она поднимется, его с собой в охапку, и в соседнюю квартиру бежит, в милицию звонить. Отсиживались у соседей, пока не приедут.
Они приезжали, стояли в дверях, синяки разглядывали, чесали лбы под фуражками, уже тихо было, никто никого не бил, так, всхлипы одни, ее колотит под теплым платком, дядя Толя прозрачными глазами со стула в стенку смотрит, он в углу на табуреточке сидит, мечтает, милиция пришла, всю неправду победит, и больше не будет никакого дяди Толи.
Проходили, садились за стол, крошки милицейской ладонью – в сторонку, и начинали с ней беседу, не с ним, а с ней, вот вы можете написать заявление, но тогда его посадят, а хотите ли вы, чтобы его посадили, но вы тут сами решайте, сажать его или нет, так что вы решили, забирать нам его или не забирать, вот, знаете, одна женщина вот также написала заявление, а на следующий день решила забрать, но уже было поздно, а другая женщина решила посадить и посадила, а он потом вышел...