…Еще за несколько месяцев до рождения у девочки было два имени — такая сложилась жизненная необходимость.
В семье говорили на двух языках и жить ей предстояло в двуязычной среде. По поводу русского имени советовались с родственниками, а по поводу имени нерусского – с друзьями-израильтянами. И тем, и другим второе имя ребенка не понравилось. «Маша» на иврите звучало почти как «который час» («ма шаа»), а израильское «Михаль» напрочь смутило многочисленных родственников в далекой России. Дядя Михаил из Екатеринбурга так и сказал: «А чего это вы имя ребенку мужское выбрали? Хотя мне, конечно, приятно…». Долго объясняли, но так и остались непонятыми.
Девочка Маша-Михаль с детства смирилась c предназначенной ей двойной жизнью. Откликалась на оба имени, послушно выполняла, о чем просили, а вот разговаривать на любом языке наотрез отказывалась. Первыми, как им и полагается, забеспокоились разговорчивые дедушка с бабушкой – все попытки получить подробную информацию о жизни, например, в детском саду или какую-либо личную информацию заканчивались полным фиаско. Мама с папой, наслаждавшиеся тишиной после работы, в какой-то момент тоже заволновались и записались с четырехлетним ребенком на прием к психологу. После многочисленных проверок, многочасовых тестирований и анализов подвелись итоги: все в порядке, у ребенка высокий IQ, хороший потенциал, но… если вы, дорогие родители, не начнете им, этим многообещающим ребенком заниматься, то в школе у девочки начнутся серьезные проблемы.
Пришлось маме отвлечься от построения карьеры на отдельно взятый период, отказаться от посещения дорогих магазинов и перенаправить материальные и моральные усилия в направлении дочери. Начали с логопеда, сначала русского — это было дешевле. Два раза в неделю по часу в течении года работали над звуками. Картавое «р» в иврите абсолютно не мешало, но тем не менее, его решили исправить. Это был самый тяжелый звук. В процессе обучения логопеду чуть не откусили палец — она неосторожно залезла слишком глубоко в рот маленькой ложечкой… Надо сказать, логопед, проработавшая много лет в советских дошкольных учреждениях, с ребенком не церемонилась. Наблюдать занятия маме иногда было необычайно мучительно – прожив уже достаточно долго в Израиле к тому времени, она пыталась быть более лояльной в вопросах воспитания детей и явный «советский» подход ее смущал. Ребенок на эти занятия ходить не хотел. Но прогресс был налицо, вернее на слух, и мама смирилась с несколько агрессивной методикой и даже рекомендовала преподавателя некоторым своим подругам… Впрочем… Если бы сначала она пошла к израильскому логопеду, то возможно результат были бы тем же самым, а сам процесс – менее болезненным для ребенка во всех отношениях. Но так как история не знает сослагательного наклонения, то остается только констатировать факт – произношение было исправлено. Цель оправдала средства.
Вторым логопедом оказалась … американка. Сама она говорила с легким акцентом, ее «р» было небезупречным, но так как в ее задачу входило расширение словарного запаса ребенка, то мама смирилась с ее произношением. Вдобавок ко всему, эта американка была невероятно мила и Маша-Михаль с нетерпением ждала встреч с ней. Дополнительно ребенку были назначены занятия по развитию мелкой моторики. Она с удовольствием рисовала под руководством студентки университета с факультета психологии не столько кисточками, сколько руками, и не на маленьких листочках, а на стенных зеркалах. Отмывать ее после этих занятий приходилось по несколько часов, но счастье было огромным. Кстати, до сих пор она много, хорошо и с удовольствием рисует. С этой учительницей была просто настоящая любовь — объятия и поцелуи при встречах и расставаниях.
Маша-Михаль постепенно начинала склонятся в сторону ивритской культуры – в ней было более комфортно, никакой обязаловки, муштры или насилия. Иврит явно побеждал, но родители, которые дома говорили с ней только по-русски, решили не сдаваться, и она покорно начала изучать русский алфавит и в шесть лет уже что-то даже читала. За полгода до школы ей был назначен тест у очень известного в Израиле психолога, который она прошла успешно, но, несмотря на хорошие результаты, родителям было рекомендовано… перестать разговаривать дома с ребенком по-русски, если они не хотят для своего чада проблем в будущем. «Ваш ребенок,» было сказано им, «не относится к категории детей, которым языки даются легко. Она никогда не станет полиглотом. Ей трудно овладевать параллельно двумя лингвистическими системами. Русский прогрессирует за счет иврита. Пожалейте ее, дайте возможность более легкой жизни». Психолог была мудрой женщиной и хорошим специалистом, она искренне хотела помочь и ребенку, и его родителям. Потому что она знала, что даже самая лучшая школа в любой стране мира не желает иметь дело с нестандартными детьми и входить в положение родителей, стремящихся сохранить второй язык в силу своих личных амбиций. Учителя большинства школ понятия не имеют, что такое «билингвизм» и зачем он нужен.
Тут хотелось бы несколько отвлечься и уточнить, что этот случай не являлся чисто классическим «билингвистическим» случаем , где родители разговаривают с ребенком на разных языках и как правило, в таких семьях ребенок рождается с определенными языковыми способностями. В таких странах, как Канада, многоязычие является фактом и доказывать полезность владения ребенком несколькими языками необходимости нет. Надо только иметь в виду, что распространенный миф о том, что языки даются ребенку легко, иногда может сыграть злую шутку. Легкость овладения языками зависит от ребенка и его индивидуальных способностей. Но уже убедительно доказано, в нашей же с вами Канаде, а затем и в других странах, что специально организованные программы двуязычного обучения с 4-6 лет положительно влияют на успеваемость детей по всем предметам в школе, и даже дают им ряд преимуществ перед монолингвами.
В интернете упоминается эксперимент с 10-летними детьми из 6 франкоязычных школ Монреаля. Интересно отметить, что от билингвов ожидали худших результатов в тестах на разговорную речь. Однако на самом деле показатели умственного развития у двуязычных детей оказались выше, чем у одноязычных. На основе углубленного анализа результатов с точки зрения представлений о структуре интеллекта был сделан вывод о том, что две языковые системы способствуют развитию гибкости мышления и интеллектуальной активности. Сложность языкового окружения ребенка-билингва вырабатывает в нем способность к более четкому оформлению концептов, что является главным показателем активности интеллектуального развития. У 7-летних канадских детей из англоязычных семей, которые в школе обучались на французском языке, отмечалась большая склонность к нешаблонному мышлению, что выражалось в способности быстро перебрать множество возможных решений проблемы. Некоторые исследователи считают, что эта способность билингвов активизирует творческое мышление, так как позволяет им сконцентрировать внимание на идеях, а не на словах.
В нашем случае родители сознательно пошли на сохранение второго языка и оказались в конфликте с системой. А воевать с ней – дело непростое. И вот в конце года ребенок оказывается в списке отстающих. Убедить представителей системы в его неординарности, а не умственной отсталости, требует много сил и времени. Большинство детей-билингвов на раннем этапе развития знают естественным образом из ста слов 50 на одном языке и 50 на другом. Расширение словарного запаса проиходит постепенно; это сложный и длительный процесс. Какова будет реакция среднестатистического учителя, в классе которого этот ребенок портит статистику? Правильно – его нужно отправить в специальную школу, где учатся дети с отклонениями. Неважно, какие это отклонения. И вот в начале второго класса для Михаль-Миши и еще нескольких детей (не только из двуязычных семей) назначается специальная комиссия в школе. Объясняется, что все дисциплины, связанные с языком, у ребенка хромают. После длительных переговоров (родители наотрез отказываются переводить ребенка в специальный класс и предъявляют заблаговременно приготовленные справки от различных специалистов, что ребенок совершенно нормальный) достигается компромисс – Михаль-Маша через полгода будет направлена на очередной тест и по результатам его будет принято окончательное решение, где ей учится.
Родители были людьми образованными но наивными, и во многом полагались на систему и гены. А тут получилось, что гены и система идут как-то параллельно, и если они не пересекутся, то у ребенка могут возникнуть по жизни большие проблемы. После многочисленных переговоров с родственниками и специалистами, а также штудированием специальной литературы, родители выяснили следующее: ребенок их является продуктом новой реальности, существующей во многих странах мира – билингвизм. Такие страны как Канада, Бельгия и многие другие относятся к этому явлению бережно и внимательно его изучают. Стереотипы о том, что билингвизм вреден и мешает ребенку овладевать другими знаниями существовал на протяжении многих лет, но более продвинутые страны и их ученые уже давно подтвердили обратное. Двуязычие и многоязычие положительно влияют на развитие серого вещества. Дети, владеющие двумя и тремя языками, более успешны в анализе, быстрее соображают и успешны по жизни. Вдохновившись теоретическими знаниями, родители еще раз затянули потуже пояса и взяли для занятий по ивриту докторантку факультета психологии, которая с удовольствием приходила два раза в неделю и помогала девочке с уроками, читала с ней и просто общалась. Полгода промчались незаметно. И вот приглашение на тест, который длился 8 часов. С результатами теста директор центра (кстати, тоже американка, как и логопед, которую так любила Михаль-Маша) пришла в школу на встречу. Она попросила объяснить ей, на основании чего девочку направили в Центр. «Если этот ребенок получает меньше 90 баллов хотя бы по одному предмету, это проблема школы, а не ребенка», подвела она итог встречи.
Тот учебный год Михаль -Маша закончила на отлично. Раздувать из этой истории скандал родители не захотели, хотя и могли бы. На протяжении двух с половиной лет девочка чувствовала предвзятое к себе отношение и очень переживала. Но как и многие дети, она быстро все забыла, когда стала получать хорошие отметки. А еще через несколько месяцев ее папа по работе стал собираться в Канаду и тут выяснилось, что она неплохо знает английский язык — выучила его сама, благодаря передачам и фильмам с субтитрами на иврите. Попав в Торонто в шестой класс, она уже довольно хорошо читала и говорила. Быстро научилась писать. Кстати, та школа была в одном из самых престижных районов Торонто, и иммигрантов там не было вообще. Чтобы немного помочь «неанглоговорящим» детям в количестве 2 человек, директор попросила Министерство образования направить к ним студентов для помощи в подготовке домашних заданий. Первое сочинение Мишель (Михаль-Маши) по предмету «Наследие» об истории ее семьи было отправлено на общегородской конкурс – представлять школу.
… Сегодня на полке у девочки вперемешку стоят книжки на четырех языках. Французский она не очень хочет учить, нет стимула. Но решение сохранить иврит девочка приняла сама, а на русском по-прежнему говорят дома. На английском она ведет свой дневник, а представляется она в новой компании тем именем на котором задают вопрос:
на русском – «Маша», на иврите – «Михаль», на английском – «Мишель».
