На второй день совместного кинофестиваля с институтом «Стрелка» мы показали обладателя «Золотой пальмовой ветви» этого года — драму Хирокадзу Корээда «Магазинные воришки».
Каннский смотр прошел всего два месяца назад и разговоры о том, почему жюри во главе с Кейт Бланшетт присудило главный приз этому скромному и, кажется, не соответствующему повестке дня фильму еще не утихли. Разберемся, такое ли это спорное решение и стоит ли смотреть японскую драму.
О чем?
Бедная семья Сибата во главе с Осаму, рабочим на стройке, который учит своего сына воровать, и с бабушкой, которая выступает острой на язык старейшиной, находит на улице маленькую девочку Юри. Девочка выглядит грустной и потерянной. Семья решает забрать ребенка к себе, и решение это не меняется, даже когда из телевизионного репортажа они узнают, что Юри разыскивает собственная семья. Сибата идут на сознательное преступление, но для них воровать и в магазинах, и нет — давняя привычка.
Фильм, в центре которого стоит семья-коммуна, у которой свои правила для выживания в этом мире, очень быстро обрастает намеками, загадками и намеками на загадки. Сначала из одного разговора мы пониманием, что подросток-воришка, вероятно, не сын Осаму, бабушка им всем не совсем бабушка, а жена Осаму ему, вроде как, и не жена. Только в развязке открываются секреты об истинных связях в этой семье. Но о том, что Сибата так легко утаили девочку не только потому, что прониклись к ней внезапными родительскими чувствами, а потому что такой поступок вписывается в их систему координат, мы понимаем довольно быстро.
Так, этот фильм хоть и рассказывает простым языком о семье, погрязшей в социальных проблемах, он обрастает и другими вопросами. Что есть семья и семейные связи? Семью выбирают или нет? Одна из героинь то и дело сокрушается, что не выбирают, но своей жизнью Сибата вроде бы доказывают обратное.
Как «Воришки» выглядели в Каннах на фоне других?
Режиссер с забавной для русского слуха фамилией Корээда далеко не первый раз представил свою работу на международных фестивалях, и все предыдущие его фильмы также говорили на тему семьи и лже-семьи. Перепутанные в роддоме дети, братья, оторванные друг от друга из-за развода родителей, — «Магазинные воришки» очень четко вписываются в его фильмографию.
Азию в конкурсе кроме Японии представляли китайская драма «Пепельный — самый чистый белый» Цзя Чжанкэ и экранизация Харуки Мураками «Пылающий» корейца Ли Чхан Дона. Первая рассказывала историю сильной женщины, второй снял чарующий триллер, полный загадок. Если фильм китаянки вписывался в феминистский актуальный контекст, «Пылающий» оказался абсолютным художественным высказыванием, большим кино вне времени, которое в Каннах обычно любят и чествуют.
Кроме азиатских картин в фаворитах числились работы итальянки Аличе Рорвахер, которая помимо того, что женщина, что в год появления инклюзивного райдера и каннского женского марша немаловажно, так еще и сняла сильный фильм-притчу, по форме напоминающую больших итальянских мастеров. Павел Павликовский представил очередную черно-белую работу с сильной женщиной в центре сюжета. Спайк Ли и Ларс фон Триер, Маттео Гарроне, Нури Джейлан, Кирилл Серебренников и, конечно, Жан-Люк Годар со своей «Книгой образов» каждый по-своему, но привлекли внимание прессы и зрителей.
Если рассуждать о том, как смотрелись «Магазинные воришки» на фоне других картин — то если и выделялись, то традиционностью, скромностью размаха. В то время как кто-то играл с жанром, кто-то философствовал, кто-то занимался чистым искусством, а кто-то пришелся на повестку дня, Корээда сделал крепкое, привычное для себя кино на близкую и универсальную тему. Картину, в которой не ищут новых решений, но которая удерживает зрителя то сюжетным твистом, то сентиментальностью.
Часто ли жюри идет наперекор общественному вкусу?
Для Корээды приз никто не предсказывал, но по прошествии времени решение стало казаться логичным. Отвечать на требования манифестов и выбирать победителя только среди фильмов от женщин-режиссеров или с женщиной в главных ролях было бы слишком конформистским решением. Вручить приз Годару — отказать повествовательному и зрительскому кино. Так, Кейт Бланшетт, Андрей Звягинцев, Кристен Стюарт и другие члены жюри явно выбирали из картин, которые сняты не на повестку дня, а интересны своей универсальностью.
Но все, кто регулярно следит за фестивалем в Каннах, знают: выбор этого жюри куда более непредсказуем, чем решения киноакадемии или жюри Берлинале. Кому присудит «Оскар» Киноакадемия, угадывается логически и статистически. К тому же предсказать лауреатов помогают BAFTA и «Золотой глобус» — мнение академиков, как правило, совпадает с решением коллег.
Берлинале удивляет нечасто, хотя случается, и это всегда напрямую зависит от председателя жюри. Квентин Тарантино, например, в 2010 году под всеобщее негодование вручил статуэтку Софии Копполе за непонятый критиками и осуждаемый за самолюбование фильм «Где-то». В прошлом году берлинский смотр удивил всех, когда главный приз получил венгерский «О теле и душе». Но это решение хоть и удивило, осуждение не вызвало. Нежная драма Эньеди покорила всех, а судей Берлинале показала с наилучшей стороны: когда все кричат о проблемах в обществе, человек всё еще — высшая ценность этого общества.
Каннское жюри же постоянно не соответствует ожиданиям — то его обвиняют в конформизме, то в отсутствии вкуса. Даже угаданные каннские решения осуждаются: естественно, за предсказуемость. Из недавних примеров — победа Оливье Ассайаса и его «Персонального покупателя» в номинации «Лучший режиссер». Но по прошествии времени каннский выбор становится понятным и уже кажется единственно верным: что ставшие классикой истории с призами дебютантам Стивену Содербергу и Франсуа Трюффо, что приз за режиссуру ремейка «Обманутого» всё той же Копполе, что Ассайасу. Его «Персональный покупатель» был не только новаторским по форме и жанру, но и по-настоящему актуальным — фильм о том, можно ли полностью исчезнуть из мира в эпоху интернета.
Стоит ли смотреть?
При всей близости японскому зрителю («Магазинные воришки» бьют в национальном прокате все рекорды) фильм Корээды универсален. При всей японскости в деталях, история выглядит абсолютно узнаваемой: и благодаря манере съемки, и благодаря тому, что поднимает общие для всего мира социальные, и близкие для каждого человека психологические темы. Из-за работы оператора Рюто Кондо трущобы и магазины, где происходит действие, напоминают ставшие привычными нью-йоркские окраины. Теплый свет желтых ламп, обилие крупных планов — фильм не ищет новую форму, но доводит до совершенства привычную. Когда большие авторы показывают, что кино можно снимать на айфон и на веб-камеру, когда стираются границы между авторским высказыванием и видео-артом, классическая маленькая история как раз и выделяется своей изысканной простотой.
Что же касается тем: возможно, как раз в эпоху разоблачений и борьбы с дискриминацией кино, которое пытается ответить на вопрос, что для нас семья, по-настоящему актуально.
**
Алина Кузьо
