Сижу в подъезде под эфедрином,
Вокруг галлюцинации – киты,
Я сижу на разбитых ступенях,
А киты мертвы изнутри.
Все идет равномерно и постепенно,
Словно кто-то писал этот сюжет.
Голова на коленях уперлась в перила,
Я уперся в конец своих лет.
Грустно иногда осознавать в тишине,
Что ты тоже синий гигант,
Что ищешь свободы в морях,
Утопая в своих же слезах.
Киты, которые летают,
Уже, наверное, мертвы.
Их тело ищет рая,
Сгорая при смерти от тьмы.
А я все тот же, выброшенный морем,
Нежданный сын океана и природы.
Отлив – мое последнее воспоминание,
Окаемка берега – конец сознания.
Я бы рад улететь, но не могу,
Потому что живу в настоящем.
Уход от любимых будет не моим,
А уже их несчастьем.
Киты не спят по ночам:
Они видят прекрасные дали…
А мои дали там,
Где меня с вами не станет.
Да, эфедрин горьковат,
От него болят зубы, глаза,
Но на тридцать минут я там,
Где хотел бы оказаться всегда.
Я не кит… так, просто рыба в воде,
Но грусти во мне не меньше.
Да, я маленький человек,
Но мне моря не хватит для депрессий.
