30-го января 1918 года около трех часов дня архимандрит Арсений направился в Патриаршую ризницу, которая находилась в самом центре Кремля, занимала семь залов филаретовой пристройки колокольни Ивана Великого.
В помещение ризницы с 8-го января никто не заходил: она была опечатана. Колокольня сильно пострадала во время революционных 6oeв, и находилась на реставрации.
Реставраторы привезли новые шкафы, вместе с архимандритом Арсением поднялись на верхний этаж филаретовой пристройки. Помещение ризницы производило удручающее впечатление: на полу валялись окурки, куски старинной ткани, старинные иконы без окладов, в некоторых местах был рассыпан жемчуг.
В Патриаршей ризнице хранились все самые ценные богослужебные предметы, одежды священнослужителей, расшитые золотыми нитями, старинное евангелие, позолоченные сосуды, украшенные драгоценными камнями, иконы. Преступники проникли через окно третьего этажа, спилили решетку, выломали металлические ставни.
Опись похищенного составляли в течение четырех дней. Преступники унесли все кресты, золотые сосуды, украшенные бриллиантами, 12-килограммовую чашу с позолотой, принадлежавшую царю Федору Алексеевичу. Сумма ущерба составили 30 млн. золотых рублей.
По всем городам страны разослали списки украденного. Нарком иностранных дел обратился к соседним государствам ужесточить таможенный контроль. Однако в молодом государстве расследовать это дело было некому. Большевики стали привлекать сыщиков царской России для расследования преступлений. Следствие по делу ограбления патриаршей ризницы возглавил Карл Маршалк, бывший начальник сыскной полиции Москвы. Контролировал Маршалка большевик Карл Розенталь.
Осмотрев ризницу Маршалк сразу сделал вывод: грабили ночью. В то время Кремль был открытой территорией. Только в марте 1918 года из Петрограда в Кремль переехало Советское правительство. Большевики закрыли все церкви, находящиеся на территории Кремля.
По мнению следователя, в ризницу грабители проникли по водосточной трубе. Решетка была выпилена снаружи. Преступники выбрасывали награбленное через окно. В то время охрану нес 56-й полк, к командиру полка у Маршалка возникли вопросы.
На месте преступления грабители оставили отпечаток одного пальца на одной из чаш, солдатский погон, а также простыню со штампом 56-го полка.
На просьбу Карла Маршалка разъяснить ситуацию, от командира полка пришла интересная записка следующего содержания:
"Солдаты в Патриаршую ризницу не заходили. Кто нес постовую службу у входа, неизвестно: документы утеряны".
Начальник Маршалка, Карл Розенталь, порекомендовал оставить при себе все вопросы к командиру 56-го полка.
Карл Маршалк подключил дореволюционную агентурную сеть. Вскоре тайные агенты сообщили: в торговых рядах в ювелирном отделе Глазунова продается крупный жемчуг, похоже старинный.
Около сотни жемчужин изъяли, жемчуг действительно украли из ризницы. Хозяин признался: купил жемчуг у антиквара Белова. В свою очередь Белов пояснил: жемчуг приобрел у некоего Соломона. Соломон купил жемчуг у некоего Петра Александровича, с которым встретился в ресторане. Где проживал Петр Александрович, Соломон не знал. Следствие зашло в тупик.
Вскоре из Саратова позвонил сыщик Иван Свитнев, служивший в полиции в царское время. 12-го марта 1918 года оперативник Щеглов дежурил на улице Александровская. Он заметил: у входа в ресторан "Саратов" стояли мужчина и женщина, странная пара пугливо озиралась по сторонам, в руках мужчины находилась большая и тяжелая сумка.
Щеглов сообщил начальству -- подозрительную пару задержали. В сумке нашли драгоценности, а также слитки золота. Перекупщики взяли на реализацию у некоего Самарина.
Свитнев вспомнил: до революции под фамилией Самарин работал московский вор Константин Полежаев. Точнее, это была семья воров: отец, мать и четверо сыновей (Александр, Алексей, Константин и Дмитрий). Все входили в высшую воровскую касту.
Константин Полежаев переехал из Москвы в Самару, купил половину купеческого дома, расположенного на Рождественской улице. Следователь отправился домой к Полежаеву, в тайнике, в голландской печке, нашли драгоценности. Полежаев сознался: это он ограбил Патриаршую ризницу, грабил один. Однако Свитнев понимал: такое ограбление нельзя провернуть в одиночку. После допроса Полежаева отправили в камеру, ночью он пokoнчил с собой.
В подмосковье нашли Дмитрия Полежаева. Теперь он жил на станции Красково (недалеко от Москвы) под фамилией Попов. Обыскали квартиру, и нашли ценности из ризницы, которые были спрятаны в печке, в сарае и даже в мусорной куче, расположенной за домом. Однако нашли не все похищенное. Полежаева арестовали. Экспертиза подтвердила: единственный отпечаток пальца, найденный в ризнице, принадлежал Дмитрию.
Дмитрий Полежаев рассказал: в течение шести ночей грабили вместе с братом Константином, перепилили решетку, взломали металлические ставни.
Профессиональные воры никогда не идут на серьезное ограбление без наводки. Кто дал эту информацию? Отвечать на этот вопрос Полежаев отказался. Через сутки после ареста Дмитрий был y6ит при попытке к бегству. Несмотря на то, что нашли часть драгоценностей, дело было закрыто. О краже века забыли на 50 лет.
В конце 60-х годов на аукционе Sotheby's выставили три старинные панагии, украденные в Патриаршей ризнице. Продавец пожелал остаться неизвестным. Искусствовед Марина Постникова увидела панагии в аукционном каталоге, и узнала краденные вещи.
Вывоз антиквариата за границу
23-летний американец Арманд Хаммер, жулик и мошенник, появился в Москве в сентябре 1921 года. Ему удалось попасть в Кремль на прием к Ленину. Ушлому американцу выдали мандат, дающий право на неограниченные полномочия.
Изначально Хаммер получил разрешение на разработку асбестовых рудников на Урале, потом построил первую карандашную фабрику. Микоян обратился к Хаммеру: Арманд должен был вывозить из России в заграницу сокровища Гохрана и продавать их, получая при этом комиссионные. В те годы огромное количество ценных исторических произведений искусств были вывезены за границу.
Первая партия ценностей из Гохрана в пивных бочках и ящиках вывезли в 1921-м году. Пять кораблей, нагруженных изделиями из серебра, отплыли из Одессы в неизвестном направлении. Из 18-ти корон, принадлежащих Романовым, в алмазном фонде осталось всего четыре, из 24 яиц Фаберже в Россию вернулись только девять.
