Записки из Мёртвого дома

Сегодня после потока слёз самый обсуждаемый человек планеты признался, что заканчивает карьеру по просьбе матери

Почему некоторые женщины оправдывают домашнее насилие так: «Мы дерёмся, я тоже его бью»? Это также нелепо, как сказать «Подумаешь, соседи ребёнка бьют, но малыш же тоже дерётся с родителями, пусть в ответ получает»...

Зная черты персонажа из литературного произведения можно определить и его Знак зодиака. Сегодня мы подготовили особенную статью на канале «Записки из Мёртвого дома», на этот раз скромно несущую развлекательный характер. Наше бесовство: достоевистика и астрология смешались воедино и образуют следующий материал... Чтобы сгладить общее впечатление читателя статьи добавляем к каждому персонажу его цитату. Овен Митя Карамазов из романа «Братья Карамазовы» Когда говорим об Овне, то сразу думаем об упрямстве...

В школе мне нравилось мало вещей. Но такие вещи, действительно, были. Даже тогда, когда я стала учиться в университете, находившемся через дорогу и парочку зданий от моей школы, то я не заглянула ни разу в школу, дабы кого-то там навестить. ЗАЧЕМ? Причин моей нелюбви было много: слабые и безразличные учителя, неприятные и вредные одноклассники, неинтересные предметы, ранний подъем. Я часто болела, практически постоянно. Но каждый карантин для меня становится подарком судьбы. Ведь после каждой моей болезни я первые три дня не понимала, что происходит и что класс изучает...

Читаю "Дневник писателя" и свято верю в каждое слово Федора Михайловича, только так ли свЕтло сердце русского человека сейчас и не способно ли оно порядком поиздержаться? Конечно, всё образно, но история бьёт с неожиданных сторон, прогресс, как говорится, неумолим, что оказывает влияние на людей. И те черты русских, которые так почитались обществом других времён, сейчас являются редким явлением, некоторой отметиной о чём-то былом. Прихожу в аптеку, здороваюсь, в ответ - тишина, вежливо прошу выдать...

Привязанность, любовь, зависимость – кто-то с лёгкой руки готов всё поставить в один ряд, а кто-то более удачливый отметёт одно чувство и рассуждать останется о двух. Это отдельная страница энциклопедии современной русской жизни, грустная, нелепая и отталкивающая. Мужчина средних лет, неприятной наружности, с лишним весом, или лучше увесистый местами, держит возле себя двух уже взрослых женщин. Первая 12 лет назад родила ему сына, со второй он переехал в другой город, чтобы спокойно жить на две семьи...

Этим летом произошёл странный случай. Я летала по своим делам в Москву, но вместо того, чтобы улететь обратно домой, мною был куплен билет на ночной поезд в Петербург. С этого всё и началось... В целом, я была достаточно довольна неожиданным планом, но на вокзале меня начинало душить чувство тревоги. Кругом были китайские туристы, и чувствовала я себя не в столице России, а слишком далеко от родных краёв. Пытаясь оправдать присутствие чужеземцев красотой большой и необъятной Москвы, я приобретала иллюзорное спокойствие...

Ездить в деревню для меня всегда было огромной радостью и самым тёплым путешествием. В школе я ждала летних каникул лишь для того, чтобы уехать из города: зачеркивала даты на календаре и ждала заветный день отъезда. Но, к сожалению или счастью, не одна я начала высоко ценить дивные края глубинки Карелии. Туристы тоже стали отмечать привлекательность мест; и летом перед деревней теперь уж раскидывают палатки приезжие, а в десяти километрах после (для другой деревни двадцать километров «перед») можно наткнуться на роскошные туристические базы...

Однажды я лежала в больнице, так получилось, что меня на скорой привезли в провинциальный город NN. Ближайший город от того места, где я «умирала». Да, да. Свою болезнь в те годы я восприняла со всей драматичностью, присущей подростку. Напичкав капельницами, врачи меня доставили в отдельную палату. Нет, я не заплатила, могу предположить, что врачи не хотели, чтобы я заражала других, ну или не умерла на глазах пациентов. Прелюдия долгая, но речь будет не сугубо обо мне, скорей так: о моей внутренней перемене за счёт внешних факторов...

Моя тётя Лия собирала бельё, мне было около одиннадцати лет, я доедала уже порядком растаявшее мороженное сидя на крыльце, капала на половицы, мягкая и нежная тётя сильна была в одном: в отвешивании подзатыльников. Ещё немного и мне бы прилетело, но божественный промысл – наивно думала я – остановил тётю Лию. Калитка со скрипом отворилась, к нам зашёл... священник. Он наступал на деревянные дощечки, которые представляли собой тропинку до крыльца, слегка споткнулся, был очень неуклюж и некрасив собою...

Я взяла на себя смелость и ответственность: писать честно и правдиво о своей жизни. Главное же внимание решила уделить деревне, школе, дружбе, детству. И каким бы промахом стало для меня скрыть от вас особую часть быта карельских глубинок: фольклор. Историй таких у меня много, и относится к ним можно по-разному: скептично, с улыбкой, с недоверием, со слепой верой. Решать каждому. Моя тётя со всей откровенностью делилась с родственниками секретом, что у неё живёт домовой. Конечно, верить в это было сложно, поэтому все с любопытством слушали редкие истории, но нисколько не пугались...

В моей школе было не так много учителей мужского пола, но всё-таки именно о них пойдёт речь. Прежде чем начну рассказывать о моём любимом преподавателе, введу в курс дела повествованием о ещё нескольких. «В Карелии сосать запрещено!» — каждую пару кричал сильно пожилой, но очень бодрый в своих движениях и мыслях ОБЖшник Матвей Васильевич. Я так и не поняла, сколько ему лет: в пятом классе думала, что 92, в одиннадцатом классе думала, что всё ещё 92. Не помню, на чем основывалась в своих предположениях и почему его возраст никогда не менялся...