Юля С.

Дмитрий сидел на веранде дачи и смотрел на переписку с Мальвиной. Три месяца виртуального романа. Сотни фотографий, тысячи сообщений. И что? Они ни разу не встретились — она всегда находила причины отказаться. То работа, то устала, то неожиданные дела. Зато просьбы появились. Сначала намёки — телефон новый хочу, в спа-салоне акция. Потом прямее — займи денег, отдам. Дмитрий пока отнекивался, но понимал — скоро начнёт давить сильнее. Виктория вышла на веранду, поставила чашку чая. — О чём задумался? — Да так, ерунда...

Дмитрий сидел в машине на парковке у супермаркета и листал телефон. Виктория зашла за продуктами — минут на двадцать, сказала. Можно спокойно проверить сообщения. Уведомление во ВКонтакте. Незнакомое имя — Мальвина. Фотография на аватарке — блондинка с идеальным макияжем, декольте, профессиональная съёмка. Дмитрий открыл сообщение. «Привет! Увидела твои фото с рыбалки. Классный улов! Сам рыбачишь или с друзьями?» Дмитрий усмехнулся. Откуда такая красотка на его странице? Посмотрел профиль — двадцать восемь лет, работает фитнес-тренером, фотографий много, все как с обложки...

«На время» растянулось на три года. Валентина скиталась — у сестры два месяца, у подруги три, потом съёмная комната за треть пенсии. Екатерина звонила редко, голосом полным фальшивого сочувствия: — Мам, ну ты же понимаешь, Андрей до сих пор в депрессии, ему нужно пространство. Валентина понимала другое — её выдавили из собственной квартиры. Когда она приезжала забрать вещи, Андрей открывал дверь с недовольным лицом. — Предупреждать надо, мы не ждали. В прихожей стояли его ботинки, на стенах висели его дипломы...

Валентина Сергеевна расписывалась в документах о переоформлении квартиры дрожащей рукой — шестьдесят два года, после инсульта пальцы плохо слушались. Екатерина сидела рядом, сжимала материнское плечо, и глаза её были влажными от слёз. — Мамочка, ты что? Я же не выгоню тебя никогда! Это твой дом, ты здесь хозяйка. Нотариус безучастно ставила печати — такие сцены она видела сотни раз, и финал всегда был предсказуем. Но Валентина поверила. Как не поверить единственной дочери, которую растила одна после...

— Ты ставишь мне ультиматум? Серьёзно? Андрей откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди — поза закрытая, непробиваемая. — Абсолютно серьёзно. Я работаю по двенадцать часов, прихожу домой — а здесь больничная палата. Запах, крики, памперсы в мусорке. Дети не спят нормально, я не сплю. Жена превратилась в сиделку. Это не семья, это хоспис. Светлана встала, подошла вплотную. — Значит, когда тебе будет восемьдесят, и ты заболеешь — я тебя тоже сдам в дом престарелых? По твоей же логике? Он не моргнул...