В потоке слов

«Я почти не верю тебе!» «Я же говорю, она не умолкала об этом, так что, по идее, мне стоит поверить ей». «Значит, теперь официально?» «Я ещё не был у неё дома, но она много времени проводит у меня». «Странно, не хочу показаться придурком, но я думал, что она умерла. Ты просто ждал её возвращения?» Яркий свет солнца озарял пустое пространство убогого торгового центра. Руди прислонилась к стене, держа руки в карманах своего лабораторного халата. Брайан молча стоял рядом, подбирая, что сказать. «Этот халат обязателен?» — Руди сделала небольшой поворот, заправляя короткие волосы за ухо...

Лиза вытерла пот со лба и вздохнула, оглядываясь по сторонам. Плита на дачной кухне уже час раскалялась, а закатанные банки с вареньем выстроились вдоль стены, сверкая золотыми крышками. Всего за три дня она заготовила восемьдесят банок огурцов, помидоров, компотов и варенья — настоящий подвиг, учитывая, что в этом году ее маленькая дочка Кира пошла в первый класс и требовала к себе особого внимания. «Бабушка точно оценит», — с надеждой подумала Лиза, устало вытирая руки о фартук. Это был их первый самостоятельный год на даче, которую ее муж Саша обещал унаследовать...

Олеся часто ловила себя на мысли, что в последние месяцы, когда звонит её мать, ей хочется не отвечать. Она и сама не понимала, когда отношения с Евдокией Семёновной изменились — как будто что-то дрогнуло, сдвинулось, а потом стало рушиться и накапливаться лавиной. Ещё пару лет назад она была благодарна матери за поддержку и помощь, которую та оказала, когда Олеся переезжала в Москву, искала свою первую работу, жила на съёмной квартире. Но сейчас ей казалось, что за всё это время она так и не стала независимой — просто оказалась в новом городе с ещё одной статьёй расходов...

Света зашла в квартиру и сразу почувствовала тяжесть. Все те же стены, те же рисунки на холодильнике, которые были такими милыми первые месяцы, а теперь стали почти чужими. Это была не её квартира, а пространство Влада, её мужа, где каждый сантиметр подчинялся его строгим правилам. Он сидел на кухне, ждал её. — Ты опоздала на двадцать минут, — холодно сказал он, взглянув на часы, словно отмечая ее время в каком-то своём рабочем графике. — У меня встреча затянулась. Но я же позвонила тебе, предупредила, — Света старалась держать голос ровным...

Катя привыкла к стабильности. Она была старшим специалистом в банке, её муж Артём — хирургом. Они давно планировали переехать в загородный дом, устроить небольшое хозяйство и забыть о суете города. Их общий друг и сосед Игорь часто помогал им в подготовке к этому: советовал, как лучше обустроить участок, на что обратить внимание при покупке земли. Он был человеком практичным, умным и, как казалось, абсолютно надёжным. Но однажды, ранней весной, Катя заметила тревожные перемены в Артёме. Он стал рассеянным, долго засиживался в больнице, даже в выходные...

Между фильмами и контрольными Брайан периодически проверял телефон. Ответа не было. Она оставила его в режиме «прочитано». Утро постепенно сменилось почти всем днем, и к моменту, когда он, наконец, вывалился из класса после последнего звонка, он уже почти смирился с мыслью, что ничего от нее не дождется. В коридорах еще толпились ребята, когда София догнала Брайана у входа в школу. Увидев ее, его глаза засветились. Она стояла у своего фургона на парковке, руки засунуты в карманы, с легкой, уверенной улыбкой...

«Так что будем с этим делать?» — его взгляд был угрожающим. Он с треском разогнул пальцы, демонстрируя татуировку на костяшках, где чернели буквы “Tuff S**T”. Брайан медленно провёл взглядом вверх по его руке, пока не заметил весьма спорное тату на плече — такое, с которым точно не пустили бы в аэропорт. — «Ну, я взял у него карты в залог, — ответил Брайан спокойно, но жёстко. — Пока не получу школьный ноутбук, карты остаются у меня. Всё просто». Мужчина возвышался над Брайаном, смотря на него сверху вниз...

«Конечно», — с улыбкой ответила Джесси Белль, проведя рукой по стопке книг. Она торопливо вернулась за свой стол, отодвинула другие книги в сторону и открыла первую из них — «Краткий справочник заклинаний». Оглядевшись, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, она углубилась в текст. Книга описывала, как использовать магию, используя своё тело, и методы её управления и высвобождения. Джесси Белль знала, что у неё есть немного времени наедине с книгой, и старалась впитать как можно больше информации за короткое время...

— Наконец-то проснулась, — мягкий голос раздался у двери, и Джессибель прищурилась, разглядывая вошедшую женщину. У неё была бледно-голубая кожа и ярко-жёлтые глаза. Доброжелательное лицо с выразительными скулами оттеняли пурпурные губы, а тёмно-фиолетовые волосы, уложенные в косу на одну сторону, свисали длинным хвостом, пока другая часть ниспадала до самой груди. На ней был облегающий костюм глубокого синего цвета с белой рубашкой, красным жилетом и развязанным галстуком-бабочкой под не застёгнутым пиджаком...

Дни казались длинными. Мысли о том, что ждало её в городе, откуда были её биологические родители, наполняли Джессибель волнением. Она не только теперь знала, что магия существует, но и видела её воочию. Джессибель никогда не представляла себе жизнь в роскоши, скорее она видела себя простой труженицей. Ей казалось, что её путь приведёт к фермерству, и мысль о переезде никогда не приходила ей в голову. Она даже не играла в детстве в волшебные игры, и потому магия не казалась ей заманчивой. Она всегда знала, что её родители ей не кровные, но для неё это не имело значения...

Ветер ударил в окна, заставив стекла неприятно завибрировать, и Лера вдруг ощутила тревогу, словно давно притаившаяся мысль, которую она пыталась игнорировать, вырвалась на свободу. Она сидела в квартире, непривычно пустой, хотя большинство вещей оставалось на своих местах. В квартире теперь царила гнетущая пустота, а она — чужая в собственном доме, в который всего полгода назад входила с радостью и надеждами. Лера взглянула на полки, по-прежнему уставленные старыми сувенирами и рамками с фотографиями...

Звонок прервал вечернюю тишину. Дверь квартиры Глеба мягко распахнулась, и на пороге появилась соседка Татьяна Васильевна. На вид ей было уже за семьдесят, но благодаря вечной подвижности, худобе и белым как снег волосам она казалась чем-то средним между человеком и ласточкой. Татьяна Васильевна часто заходила в квартиру к соседям, но сейчас вид у неё был сосредоточенный, почти тревожный. — Глебушка, — мягко позвала она. — Помнишь, я обещала показать тебе старые фотографии твоей семьи? Глеб кивнул, в растерянности приподнимаясь с дивана...