Вера Милич

Мы больше не вместе (тоска по другим мирам...), Мы больше не рядом - душа усмиряет боль. Хотя говорили мы: я тебя не отдам, А вышло - отдали... какой-то не той ценой. Другие планеты над нами в ночной тиши, Мы помним другой - антрацитовый небосвод, Соцветья и пряные травы в лесной глуши, И ветер весенний и резкую свежесть вод...

Не простудись - в эт­ом городе дождь со снегом Шарф - тебе в помощь, а, может быть, даже больше: Всё то тепло, что тебе отдала с рассветом - Ты забирай, согревайся, как можно дольше. Не сомневайся - такое дают без фальши, Без сожаления и без упрёка тоже...

Спокойной ночи, крыши и дома, Трамвайные пути и перекрестки, Афиши и газетные киоски, Летящий снег и ранняя весна. Спокойной ночи, видимый покой, Уют и тишина в квартирах дома, Вы так давно привычны и знакомы, И по ночам в согласии с собой. Спокойной ночи то, чего не жду- Ему пока не суждено присниться, И ранним утром разбудить и сбыться...

Моя птица Феникс, ты снова во мне жива! Ты снова из пепла себя воскрешаешь в пламя. За это, пожалуй, я много тебе должна... Я так не смогла бы, ты знаешь, что делать с нами. Ты - птица без клетки, ты так ненавидишь ложь, В которой предел твой доверия был утрачен. За это ты снова себя и меня сожжешь... Ведь ты понимаешь, что просто нельзя иначе. Ты помнишь, конечно, наш пепел - на время лишь, Мы вновь возродимся, чтоб снова поверить людям...

Хочу, чтоб ты ушёл, не попрощавшись, Минуя те неловкие минуты... Ни плакать, на прощание обнявшись, Ни объяснять дальнейшие маршруты. Всего лишь жизнь, и в ней закрыта вкладка, Но это я исправить не надеюсь - Пусть новым утром душу без остатка Реальность выжжет - я не птица Феникс...

А я приду к тебе туда, где сны Ложатся тихо тонкою вуалью, Где дом остывший полон до весны Немой и неизбывною печалью. Уходят сны. Над кромкою небес От нас их скроет снежная завеса. Мы грезим в ожидании чудес, И сказку провожаем мы до леса. А где-то в сером отраженьи льдин Латая память тем, что было прежде, Ты мерзнешь...

Забывай поскорей, пусть следы заметет февраль. В свете лампы ночной напиши, что сказать не в силах, Но отправить не смей. Пусть сгорает с письмом печаль, Даже если душа по - другому тебя просила. По - другому жила, да не вышло иных страниц, Только несколько строк, где всего лишь - тепла хотела...

"Звонишь как на пожар, здесь так заходят, кстати. Есть только водка и лавровый лист... Я совести моей давно сказала: "Хватит!" А ты зачем явился, моралист? Да, пью который день, да с радости я что ли? Давно не жду добра я от людей. Ты лучше расскажи, как там малой мой в школе? Садись, и, если хочешь, тоже пей... Ну, двойки...хулиган... Да что ты в самом деле? Он лучший у меня, давай не ври...

Забывай, отпусти поскорее всех моих птиц, Пусть на волю летят они в предрассветный час. Новый день не начнется больше с твоих ресниц, И уже никому никогда не покажет нас. Мы остались лишь только в кадре в другой стране Где-то в облаке это спрячу, чтоб дальше жить, Новый день словно предназначен уже не мне...

Я узнала, что ветер разрушил заброшенный дом, Мимоходом, случайно от собственной бешеной силы... В догонялки играя с собой, тихий свет погасил он... Так ребёнок играет и плачет от боли потом. Я узнала, что можно безудержно также любить, Задыхаясь от чувств на бегу, без поддержки сгорая, Убегать от себя, но границы опять возвращая, Оставаться собою, но всё-таки прежним не быть...

Есть у памяти раны: у каждой своя цена, Даже если считаешь, её заплатив сполна, Отыграешь тот бой и с тебя на сегодня хватит. Но отыщется дверца, окно или узкий ход, Вот и снова за руку тебя твоя боль ведёт И по новой играет тому, кто сегодня платит. Ты как...

Я разбиваюсь о твои слова. Так тонок лёд, но как изранить может! Мы слово Вечность из него не сложим, Из старой сказки - только холода. Я за тобой иду на край земли, Себя не помня в зеркалах разбитых... Но в отражениях, уже забытых, Всё то, что мы с тобою не спасли...