Томуся | Истории и Рассказы для Души.

— Мам, ты так хорошо о нём заботишься, — сказала Алёна, наливая чай. — Он прям как родной сын для тебя. Мать улыбнулась, поправляя очки. — Просто человек хороший, вежливый. Не то что у соседки зять, тот вообще даже в глаза не смотрит. Алёна кивнула, греясь душой от этих слов. Денис действительно был внимательным. Звонил тёще раз в неделю, спрашивал про давление, напоминал про врачей. На праздники привозил цветы, а в прошлом году подарил ей новый чайник — «чтобы не мучилась со старым». Алёна гордилась мужем...

— Игорь, майонез достань! Лена поставила тарелку с салатом на стол и прислушалась. Тишина. Из комнаты доносился только голос Петросяна — муж включил старый «Голубой огонёк». Она вышла из кухни, вытирая руки. Игорь сидел на диване, уткнувшись в телефон. Синий свет экрана падал на его лицо, пальцы быстро скользили по клавишам. — Игорь! Он вздрогнул, резко сунул телефон под подушку и поднял голову. — Что? А… сейчас. Лена развернулась и пошла обратно на кухню. Руки снова пахли луком, селёдка лежала на разделочной доске розовыми ломтиками...

— Алло? Лариса вытерла мокрые руки о фартук и сняла трубку. В ухе тишина, потом дыхание — частое, женское. — Простите… это квартира Виктора? Голос молодой, с дрожью. Лариса замерла у стены, рука сама сжала трубку сильнее. — Да. А кто его спрашивает? Пауза. Где-то за окном хлопнула дверь подъезда, и этот звук показался таким громким, будто весь мир сузился до этой секунды. — Я… я просто хотела узнать… он дома? Лариса медленно опустилась на табурет. Ноги подкосились сами собой. — Кто вы? Щелчок. Длинные гудки...

— Это что? Андрей поставил коробку на кухонный стол так резко, что Ира вздрогнула и выронила нож. Он упал на доску, отскочил, звякнул о кафель. Она обернулась, и лицо её побледнело. — Откуда это у тебя? — она смотрела на коробку, как будто видела змею. — Нашёл в багажнике, — Андрей стоял неподвижно, руки сжаты в кулаки. — Откуда оно там, Ир? Коробка была из дорогого бутика, на крышке золотое тиснение. Внутри — чёрное платье, шёлковое, с глубоким вырезом. Размер сорок четыре. Ирин. И записка на плотной бумаге, почерк уверенный, размашистый: «Ира, ты вчера была великолепна...

— Можно, я войду? Нина Петровна, мать моего бывшего мужа, стояла на пороге с огромной коробкой в руках — белой, перевязанной золотой лентой, из той кондитерской на Советской, что работала ещё с советских времён. Голос дрогнул на последнем слоге, и Ирина сразу поняла — что-то не так. — Заходите, конечно. Она отступила в сторону, вытирая руки о фартук. На кухне пахло запечённой уткой с яблоками и корицей — запах праздника, который должен был прийти через четыре часа вместе с боем курантов. Тридцать...