Создатель

Эта книга живет в моем разуме уже третий год. Но до сегодняшнего дня я никак не могла заставить себя даже начать ее. Каждый раз, когда включала ноутбук, я находила подходящую и очень вескую отговорку, чтобы заниматься чем угодно другим, только не ей. Я не знаю точно, с чем связано мое нежелание давать книге реальную жизнь. Может быть с тем, что я считаю себя неумелым писателем, и эта деятельность не приносит мне доход. Или с тем, что я боюсь увидеть результаты моего труда и его негативную оценку читателями...

- Впусти меня, пожалуйста! – умолял из-за двери голос мужа. – Ну ты чего? - Нет, - ответила я. И еще раз посмотрела в дверной глазок, чтобы убедиться – это не он. За дверью стоял совершенно незнакомый мужчина. В одежде моего мужа. С голосом моего мужа. Но не он. - Уходите, - попросила я незнакомца. - Никуда я не уйду, - ответил тот. – Я здесь живу. Ты что, опять забыла принять лекарство? У тебя рецидив? Может, позвонить Сергею Петровичу? - Я не принимаю никаких лекарств и не знаю, кто такой Сергей Петрович...

- Всего несколько секунд, и все закончится. Говорят, мы даже боли не почувствуем, - задумчиво сказал Арсен, и носком кеда столкнул вниз лежащий на самом краю камушек. Марина проследила, как тот стремительно скрывается из виду. Чуть наклонилась и отшатнулась в ужасе: - Нет! Давай вернемся! Я не хочу! Осторожно высвободила длинные тонкие пальцы из большущей пятерни Арсена и торопливо спрыгнула с парапета на крышу, залитую розовым золотом заката. Обернулась, протянула парню руку: – Слезай! Ну слезай, пожалуйста! Давай лучше сбежим? - Твой папа нас везде найдет, - пожал плечами Арсен...

Немного варфарина, канцелярское шило, тонкий кожаный пояс сестры и электрошокер с АлиЭкспресс – все четко, по плану. И теперь он мертв. Точно мертв. Его больше нет. Он не появится. Не позвонит, не придет. А главное, он больше никого не убьет. Саша блаженно растянулась на полу. И улыбнулась, впервые за полгода. - Как жалко ее, - прошептала невысокая кругленькая санитарка. - Может, гулять вывести? - Сундукова под аминазином, - равнодушно ответила пожилая медсестра с пышным пучком рыжих волос. – Почти не двигается...

- Никто. Не смеет. Выгонять. Меня. Из моего. Дома, - отчеканила Вера. Но ни Игорь, ни Борис ее не слышали. Сначала потому что спали. Потом из-за того, что умерли. «Белье жалко – новое», - думала девушка, глядя как белая простыня быстро становится красной. Вера отнесла нож на кухню, бросила в раковину, полную грязной посуды. Покачала головой, поцокала, помыла всё, разложила по местам. Постелила себе на кухонном диванчике. И заснула. «От этого подоконника уже попа квадратная. Пойти на лавочке посидеть что ли? Не, на улице холодно...