Таганай Дзен

Шквалистые порывы ветра, напоминающие звуки органа, раздвинули черный облачный занасес, выпустив в ночи бледный серебрянный серп, слабо осветивший новый снег. Бесформенные его хлопья перед самым закатом накрыли мартовскую тундру Дальнего Таганая, расчищенную накануне теплым дыханием южного атмосферного фронта. От тепла прелое плато сразу задышало разноцветными лоскутами – бордовой брусничной листвой, золотом овсяницы, лилово-кремовым бархатом ягеля и оливково-зелеными иглами стелющегося можжевела...

В 2024 году погода поставила несколько рекордов. Например, предвесенье даже в горы подобралось уже к концу февраля, освободив от снега самые высокие вершины. И, несмотря на то, что в первую декаду марта зима вернулась со снегом и морозом, весна все же пришла на неделю раньше среднемноголетнего срока – 23 марта с появлением положительных среднесуточных температур. Это всколыхнуло вегетацию, и первоцветы зацвели раньше положенных сроков. Рекорд начала цветения поставили волчье лыко (19 апреля) и примула (27 апреля)...

Говорят, что ночью в горах оживают Таганайские перья – они превращаются в птиц и летают. Это происходит на границе дня и ночи, когда синие сумерки ныряют под индиговый плащ властителя тьмы. И когда на плечи хребтов падают звезды, загораясь неоном и рассыпая по скалам тончайшие лучи, на фоне небесного купола вырисовываются черные пятна. Они парят в голубоватой лунной дымке под шепот травы, унизанной росяными сферами с бриллиантовым блеском в отражение ночного светила. - Куда полетим сегодня, стая? – отразил свою мысль в эфире вожак...

Основано на реальных событиях шестидесятых годов 20 века. Бабье лето – грустное время. Но, конечно, золотая осень – это, пожалуй, и лучшее время гора. Хотя, нет, точнее сказать – пора года. Времена, они ведь традиционные – зима, весна, лето, осень. А пора, когда ей взбредет, тогда и наступает. Хоть посередь зимы, хоть посередь лета. В народе они так и именуются – пора снегостава да пора сенокоса. Пора зеленой весны – это когда ярое цветение дерев и трав наступает, обычно на границе апреля с маем в наших краях настает...

Все они, конечно, каменные. Поднебесные врата Таганая. Врата – некий проход в скальной броне, разомкнувший неведомой силой звенья горной цепи. Все эти исполинские блоки кварцитов и иже с ними кристаллических сланцев, гнейсов и гранитов не так уж и монолитны, как кажутся. Даже едва заметная волосяная трещина в теле скалы может привлечь внимание подземных стихий. И всколыхнутся тотчас недра литосферным бунтом, разрушая силикатные и магматические сплавы, разбирая их на кубики, сортируя по размерам – крупные на вершинах, а мелкие у подножий...

Мечтаете прогуляться вдали от хоженых троп? Подглядеть таинство пробуждения росных трав под мотыльковым лётом? Дождаться восхода солнца, увидеть, как оно бросает охапки света на ситцевый наряд ароматных куртин? Значит, надо забрести в займище древних посадок лесистой горы Терентьевка с поймищем лугов у ее восточного взгорья. Сюда ведет заросшая сенокосная тропа, уводящая путника в царство буйного высокотравья. Привершинный липняк, окутавший гранитные скалы-матрацы, клином врезается в надпойменный суходол...

В предрассветном апрельском небе таяли одна за одной льдинки звезд. Холодная прозрачность восхода бодрила лес. Голые деревья постанывали под студеным ветром, и блеклая холодная луна скупо лила свой свет на черный подол горных хребтов. Наступало время его шествия по дремучим угодьям киалимских урём. Месяц назад он вылез из берлоги и тощий и линялый бродил рядом с зимней постелью в предвкушение весенней вегетации. Здесь, на берегу извилистой протоки, Меченый драл в щепу гнилые лесины-корявы в поисках спящих личинок, жирных и вкусных, с соком внутри, в котором бродит мечта о сытой жизни...

Малый Киалим наконец-то скинул с себя остатки грубого льда и сам, без помощи солнца, «съел» его, переварив ледышки в глубоких заводях. Он весело покатил свои воды навстречу старшему брату – Большому Киалиму. Пробегая мимо солнцепёчной поймы, увидел одинокий цветок. - Привет, первоцвет! – нежно звякнул водяной поток. Цветок тряхнул белой головкой и крикнул вдогонку: - Я не первоцвет, меня зовут Подснежник, - а про себя подумал: - Почему? Снега нет, а я есть. Капелька росы скатилась по лепестку и упала на землю...

Нежный утренний туман синеватым облачком плыл по болоту, огибая кочки с голубикой, рассеивая росы на листовых розетках багульника, жемчужными каплями нанизывая их на еще зеленые бусины клюквы мелкоплодной. Аня аккуратно ступала меж моховых кочек, стараясь не разбить это хрупкое ожерелье утреннего конденсата. Все равно ноги промокли, и она погрузилась в голубичную пучину. Ягоды голубики величиной с мелкую виноградину были упругие и прохладные. - Вкуснятина! Для компота к завтраку пойдет, - прошептала...

Прохладным ясным утром девочка шла по горному лугу в хороводе низкорослых елей и тонкоствольных кривеньких березок. Она шлепала пальчиками по розовым лепесткам иван-чая, сиреневым завитушкам колокольцев и желтым солнышкам золотарника, ожидая услышать музыку цветов. Но венчики лишь колыхались, осыпая лепестки после яростных щелчков детской руки. Эта забава казалась девочке безобидной, подумаешь, раненый цветик, еще распустится. Цветы так не думали, они кричали, по-своему, по-цветочьи. Они молили о помощи, и она пришла...

На каждой таганайской горе свое солнце. Оно, конечно, одно – вселенское Ра, но на каждой вершине с особинкой. Ну, а в лидерах, без сомнения – Дальний Таганай. Но даже здесь светило ни разу не представало взору однообразной звездой. Скалы вершины всегда трепещут, ожидая встречи с диском, будь то восход, закат или полуденный окоём из-за свинцового занавеса туч. И всё же самое завораживающее зрелище всегда начинается утром. Вынырнувший из космической глубины свет растекается тонкой струйкой по восточной сфере земного геоида, а сверху на него сочится индиговое небо...

Позвольте рассказать о чудесном урочище, как некоем существе, ноги которого спрятаны под бархат реки, могучие плечи окованы россыпью валунных курумов, а голова утопает в кремовой эмали облаков предрассветного неба. Урочище Киалим – будто остров посреди тайги, рожденный речной пеной, облаченный в зеленый наряд вековых хвойников, дарованных ему самой природой, наряд, который человек пока не смог у него отнять. Но пытался же! Около двух веков назад «пекли» здесь из леса уголь. Так и называлось это место Киалимские печи...