Исторические рассказы Леонида Левина

— Эти… новые соседи, — Мэрилин сделала многозначительную паузу, как будто само слово причиняло ей физическую боль. — Грузовик. Ты видел? Здоровенный такой, вещи разгружают. Прямо в дом Уильямсов. Марк, не отрываясь от газеты, пожал плечами. — Ну и что? Люди переезжают, дорогая. Обычное дело. Мэрилин нервно поправила идеально уложенные локоны цвета спелой пшеницы — гордость и зависть всех дам на их тихой улочке в пригороде Чикаго. Она говорила с той особой, нарочитой небрежностью, которую женщины используют, когда хотят замаскировать крайнюю степень раздражения...

– ...и представь себе, Алексей, – прозвучал голос графа Орлова, – верит ведь, глупышка, каждому моему слову. Как дитя малое. Тут он усмехнулся, и Марии, фрейлине, прислуживающей в соседней комнате, невольно стало не по себе от этой усмешки. Не то чтобы она подслушивала – боже упаси! – но покои Екатерины были устроены так, что порой, как ни старайся, а невольно станешь свидетелем чужого разговора. – Григорий, да что ты говоришь? – ответил голос брата, Алексея, – Неужели и впрямь настолько? Ведь женщина неглупая, сказывают, сама с книгами на «ты»...

Анна вошла в прохладную полутьму конторы синьора Антонио, и колокольчик над дверью робко звякнул, объявляя о ее приходе. Воздух пах чернилами, старым деревом и едва уловимым ароматом лаванды – фирменной отдушкой синьора, известного своей педантичностью. За массивным дубовым столом, заваленным свитками и книгами учета, восседал сам синьор Антонио. Крепкий мужчина средних лет, с цепким взглядом и властным голосом, он слыл во Флоренции человеком серьезным и основательным. — Синьорина Анна, — произнес синьор Антонио, поднимая взгляд от бумаг и натягивая вежливую, но сдержанную улыбку...

— Стой! — рявкнул кто-то рядом, и резкий свист пули пронёсся совсем близко. Егор дёрнулся и присел за покосившийся ящик из-под снарядов. Сердце колотилось как бешеный воробей в клетке. Вокруг грохотало, земля вздрагивала от разрывов. Бой шел в самом разгаре. Кажется, высота вот-вот должна была пасть, но эти упрямые японцы огрызались из каждого окопа, из каждой воронки. — Ну что ты там застрял, Сидоров! — прокричал лейтенант, перебегая от укрытия к укрытию. — Вперёд! Взять эту чёртову высоту! Егор кивнул, хотя лейтенант вряд ли это увидел в дыму и пыли...

— Дождь, — пробормотал самурай, стряхивая капли с полей своей шляпы. — Не перестаёт который день. Монах, сидевший у входа в храм, поднял глаза. Его взгляд был спокойным, как гладь пруда. — Приветствую вас, почтенный. Вы ищете укрытия? Самурай приблизился, и монах смог лучше разглядеть его. Возрастной воин, видавший виды. Лицо обветрено, но в глазах – необычная для самурая усталость, почти тоска. Доспехи простые, но ухоженные, катана на поясе – как продолжение руки. — Укрытия? – переспросил самурай, словно не сразу понял вопрос...