ЗАПИСНУШКА

Морозное утро 13 января в поселке Теплый начиналось как обычно. Солнце заглянуло через мутное стекло в каптерку Федорчука и осветило небритое лицо спящего кочегара, который крепко спал и даже не подозревал, что мазута для отопления поселка осталось всего на три часа. Тем временем в кабинете губернатора Такой-то области… Павел Николаевич Костриков, человек с активной жизненной позицией, сердобольный и мягкосердечный по ночам думал о народе, а потому крепко спал на своем рабочем месте и тем более не подозревал о топливном кризисе...

Мой «Форд» стоял на том же месте, где я бросил его, изрядно припорошенный снегом. Я последний раз взглянул на дом, в котором растаяли мои последние надежды и, дождавшись, когда в ее окне погаснет свет, навсегда покинул это место. Не успев проехать и полпути, я встретил своего давнего «знакомого»: "Бьюик" стоял у обочины, а возле него, слегка облокотившись на капот машины, курил, пуская дымовые колечки его хозяин. Сам напросился... Я решил разобраться с ночным гонщиком, чего бы мне это не стоило...

На землю мягко опускаются сумерки. Над высокой травой, где затянули свою песню сверчи, стелется призрачный туман. Не чувствуется даже легкого дуновения ветра, лишь изредка всеобщее спокойствие нарушает чье-то неосторожное движение, и тогда взволнованная трава приходит в движение, чтобы через мгновение снова замереть. На выцветшей с годами скамейке, что примостилась на посадочной железнодорожной платформе с одиноким фонарным столбом, освещающим лишь крохотное пространство вокруг себя, да расписанием прибытия поездов, в котором уже трудно что-то разобрать, сидят двое - сын и Отец...

Сегодняшний вечер был на редкость теплым. Это радовало, так как всю неделю свирепствовали морозы, и я не хотел выходить на улицу. Днем работал в теплом офисе, а вечером... вечером прятал нос под большим махровым пледом и грелся возле камина. Даже отключал телефон, чтобы не смели меня тревожить: мало ли кому вздумается позвонить и напроситься ко мне в гости. В такую погоду вполне хватало общения с самим собой. Звонок «мобильника» вывел меня из оцепенения: не отрываясь, я смотрел на падающий снег, который таял у меня на ладони и с жалобным криком скатывался вниз...

Жизнь - это ночная трасса, по которой мы летим, не разбирая пути, падая и спотыкаясь, набивая себе шишки в погоне за призрачным счастьем, не имея возможности остановиться хотя бы на минуту, чтобы насладиться моментом. В этой повседневной гонке мы непременно теряем себя, становясь кем-то другим, незнакомым самим себе. И у каждого своя ночная трасса. Лишь изредка мы пускаем кого-то на свой путь, чтобы идти по жизни рядом в одном направлении. Машина мягко шла по заснеженной трассе, оставляя за собой две неглубокие колеи причудливой формы...

Андрей поздно вернулся домой. Прикрыв за собой дверь, повесил на крючок куртку, пропахшую сигаретным дымом, и плюхнулся на табурет, чтобы снять сапоги, покрытые слоем засохшей глины. Опухшие ноги ныли от боли: освободив от обуви, он с удовольствием вытянул их и огляделся. В дверном проеме, ведущем в гостиную, стояла мать в байковом халате, накинутом на "ночнушку". - Устал? – тихо спросила она. В ответ Андрей только замотал головой. - Давай поужинаем. Я без тебя не ела. - Давай… - Тебя Светкин отчим искал...

Нас привели с прогулки. Так-то мы на не ней и не были: пошел сильный дождь, и нас загнали под козырек. Мы думали, он быстро закончится, но нянечка сказала что-то про пузыри на лужах. Значит, опять будем сидеть на подоконниках рядом с цветами, о которых заботятся больше, чем о нас… Нас привели с прогулки. Того, кто успел промокнуть, заставили раздеться догола. Пока их одежду развешивали сушиться, они стояли на полу и дрожали от холода. Встать на дорожку не разрешили... У меня промокла вся спина,...

Эта история произошла с Валеркой Сорокиным, деревенским лоботрясом, который часто заглядывает в гости к Марине Михайловне на правах ближайшего родственника. Нет, не для того, чтобы помочь, а чтобы в очередной раз пожаловаться, какой жестокий вокруг мир и как никто его не понимает. Марине Михайловне слушать его некогда, она занимается своими делами по хозяйству, а тот стоит над душой и молотит языком без устали. Однажды ей все это порядком поднадоело, она прогнала его с участка и попросила больше не приходить...

В декабре это было... Пару лет назад, а, может, и больше Надежда Максимовна, мама Веры, заболела гриппом. Точнее сказать, сначала переболела вся семья Веры – она, муж, оба сына, а потом и Надежда Максимовна, так сказать, приняла эстафетную палочку. А Вера ведь ее много раз предупреждала: «Не ходи к нам, мама, заразишься. Грипп - не шутка!». Та только от нее отмахивалась: - Я, доча, в жизни всего два раза болела и то по глупости: первый раз, когда в детстве мороженого переела и ангину подхватила, второй – когда на лодке осенью перевернулись...

Поссорились как-то Антонина Павловна с Сергеем Борисовичем. Не на шутку поссорились, что называется, с применением обидных слов. Все друг другу припомнили, начиная со свадьбы и проживания в общежитии семейного типа вплоть до сегодняшнего дня. А так как жили они на одних квадратных метрах, а квадратных метров хватало ровно на одну комнату (особо никуда не спрячешься, везде можно повстречаться нос к носу в течение дня), то и появлялись они дома уже, когда совсем стемнеет на улице, чтобы по-быстрому...

- Вот вы говорите, нет чудес на свете, - заявил как-то дядя Коля, наш сосед по лестничной площадке, когда жена послала его вечером за молоком, а он, заприметив возле подъезда мою младшую сестру Лерку с молодым человеком, присел рядом на лавочку. - Я такое и не говорила, дядь Коль, - запротестовала Лерка. - Значит, думаешь. А я тебе вот что скажу: есть место чудесам, и они вокруг нас. Хочешь докажу?.. – толкает ее в бок дядя Коля и улыбается. – Сеструха моя двоюродная – Светка… Ну, та, что в Москве… Да помнишь, ладно тебе… Я тебе про нее рассказывал… Она же рано в столицу-то перебралась...

В нашу деревню как-то фокусник приезжал. Точнее привезли его для детишек из крутых домов, что недавно выросли на месте старых, деревенских. Привезли и, как это нередко бывает, забыли отвезти. А человек уже не молодой, в городской филармонии работает. Ему бы обратно, а никто на ногах не стоит: иди, мол, на остановку – тут автобус ходит. Итак, поздний вечер, автобусная остановка. На полусгнившей скамейке под дырявым навесом сидит наш фокусник в костюме Чарли Чаплина, в руках – утрированно большой кожаный портфель и смотрит на пустую дорогу...