Литромантик

Отец вместе с сыном убивают жену, мать. Кинг использует прием кольцевой композиции и начинает сразу с конца: Уилфред Джеймс где-то в грязной гостинице пишет чистосердечное признание и рассказывает, что убил свою жену. Остается понять, что случилось. Двоюродная сестра моей приятельницы Алены отравила своего мужа, чтобы забрать себе его квартиру. В рассказе Кинга, место действия которого происходит век назад, муж убивает жену, чтобы присвоить ферму. Кажется, во все времена люди больше ценили жилплощадь, чем личностные отношения...

Эстер – писательница, которая разочаровалась в себе и разучилась писать. Ставьте мысленный «+», если в Вас есть черты Эстер. 1. Потребность в духовной чистоте, но и любопытство до низкого и отвратительного. Я говорила себе: “Дорин растворяется, Ленни Шепард растворяется, Фрэнки растворяется, Нью-Йорк растворяется, все они растворяются и больше ничего не значат. Я их не знаю. Я никогда их не знала, и я очень чиста. Вся эта выпивка, и липки поцелуи, которые я видела, и пыль, въевшаяся мне в кожу на обратном пути, превращаются во что-то кристально чистое”...

Первое, что делает Круак в этом романе, – посвящает его Ханьшаню, китайскому отшельнику-поэту, который жил в IX веке. Если, говоря о другой книге Керуака, я шутила, что жить надо так, чтобы о тебе писали книги друзья, то здесь скажу масштабнее: жить так, чтобы тебе посвящали книги спустя десять веков после твоей смерти. Главный герой, Рей Смит, учит тому же: Счастье. В одних плавках, босиком, диковласый, в красной тьме костра пою, тяну вино, плююсь, прыгаю, бегаю – вот как жить надо. А потом...

Америка 20-х годов ХХ века, «ревущих двадцатых» – это «эпоха джаза» (фразочка Скотта Фицджеральда), время безудержного веселья, шампанского и жемчужных бус, а также эскапизма, наркоторговли и тотального непонимания людьми, зачем они живут. Люди жили легко, одним днем – потому и литература этого периода легкая, веселящая и приятная при всей своей трагичности. Кто-то сказал, что поэзия – это танцевать на битых стеклах. Так вот проза ревущих двадцатых – это поэзия. Зельда – странной имя. Ее назвали в честь цыганки из романа...

Сал Парадайз, альтер-эго самого Керуака, - это проводник между среднестатистическим человеком-читателем и динамичным страстным миром постоянного Пути. …Интересны мне одни безумцы, – те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасенным, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, а лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звездном небе, а в центре возникает яркая голубая вспышка, и тогда все кричат:...

Недавно в одной статье прочла, что миф, который для древних народов был сокровенным знанием, сегодня ценен для одних детей. Взрослые же стали к сокровенному равнодушны. Это отчасти и так – поколение, которым сейчас 40+, отрицает даже пользу психологов («жили же как-то без психологов, и нормально»): так о каком интересе к сокровенному может идти речь? Но среди молодых людей сейчас кочуют полчища гадалок и астрологов. А это говорит о жажде сокровенного, о «ностальгии по истокам», которую предчувствовал Мирча Элиаде еще в середине прошлого века...

Помню чей-то отзыв на сайте книжного магазина: «ЗАЧЕМ ЭТО ЧИТАТЬ, НИЧЕГО Ж НЕ ПРОИСХОДИТ». И правда – сюжет очень условный, здесь нет накала страстей и захватывающего сюжета. Помню отзыв подруги: «ГГ шизовый, я его не понимаю – просто сорваться и помчать в другой конец света??? чего???». И правда – Холден Колфилд на всех ругается и не ясно, чего он хочет. Мой отзыв получился кратким: «Этот роман очень хороший». И первое, что меня очаровало, - это авторский язык. Как приятно иногда...