Скобари на Вятке

Варнак любил это время года: листва на деревьях окрепла, травы выросли, птицы вывели и выкормили птенцов. И главное, в лесу почти не бывает посторонних: охота закрыта, дрова мужики в зеленое время года не заготавливают. На полянах и опушках женщины и детишки землянику собирают, но эти ведут себя тихо и не озорничают. Приятно пройтись по лесным тропинкам, любуясь порядком и слушая тишину. И вдруг леший услышал недалеко от своего дома странные голоса. Явно подвыпившие мужики громко хохотали и азартно...

На правлении колхоза было решено через речку Немдеж строить надежный новый мост, потому что старую переправу смыло весенним половодьем. Когда вода ушла, колхозная бригада строителей сразу же принялась за дело. Трактором в узком месте с помощью тросов перетащили с берега на берег несколько длинных толстых еловых бревен и с них уже начали вбивать в русло реки деревянные сваи, опору будущего моста. Чем забивали сваи? Бабой. Так у нас называют увесистую дубовую колоду. Надо признать, что работа эта тяжелая и требует большого умения и сноровки...

4 часть. У Саввы жизнь наладилась. Синеглазая Танюшка подарила ему трех ребятишек: двух девочек и Петьку. Вместе с присланным самим губернатором иконописцем Тихоном Савва, помимо главной своей работы на гончарном заводе, вспомнив жизнь у Ионы, расписывал небесный свод в новом, Троицком храме. Все было хорошо, но раз в году с ним случалось что-то необъяснимое. А именно, в начале весны, в марте месяце, Саввой овладевало такое беспокойство, что он не мог есть, пить, кисть падала из рук. В конце сада у гончара вот для такого периода жизни стоял небольшой домик...

Больше всего на свете Николай любил париться в бане. Несколько часов с небольшими перерывами хлестался в неистовстве в таком пекле, что казалось, раскаленный пар вот-вот сорвет крышу у бани. Дед Анисим попробовал посостязаться с Николаем, пришел париться на спор, но уже через полчаса выскочил в предбанник со скрученными от жара ушами и выпученными глазами. - Ну, брат! – сказал он Николаю, когда отдышался. – Тебе даже черти в геенне огненной не страшны. Ничего они тебе не смогут причинить, сами пощады запросят...

К концу 80-ых годов колхозы по всей стране были довольно прочными и в большинстве своем успешными. Везли деревни в города откормленных бычков, зерно, молоко, а в магазинах прилавки почему-то вдруг разом опустели: ни хлеба, ни мяса, ни молочных продуктов. И больше того, каждый день по телевизорам умные дяди и тети вещали, что колхозы – это черная дыра, именно из-за деревень города так плохо живут. В Москве можно было еще что-то достать, купить, и поэтому люди, подсобрав деньжат, ехали в столицу на поездах, машинах за продуктами и что-либо из одежды приобрести...

Дунятка и Галинка – подросточки, подружки, хоть и живут они в разных концах деревни, но редкий день не видятся. Им уже по тринадцать лет, и в эту зиму девочки даже ходили к вдове Настасье гадать на будущего жениха. Настасья – женщина еще молодая, но, так случилось, безмужняя. Были и до сих пор есть охотники осчастливить красивую вдову, но Настасья одна растит двоих детей. Дунятке гадалка по закопченному над желтой свечкой стеклу предсказала замужество в соседнюю деревню. Годика через три. Будущий...

Узнал Трифон Летяга, что к его старшей дочери Поле проявляет большой интерес Сенька Груздев, сын самой богатой в округе семьи. Очень хотелось Трифону породниться с Груздевыми, и однажды он, не спрашивая согласия своей дочери, встретив отца Сеньки, намекнул тому, что не будет против их сватовства. А через неделю случилось невероятное: Поля сбежала из дома и без родительского благословения, самокруткой вышла замуж за парня из далекого села Ильинское. Разгневанный Трифон сгоряча едва не проклял любимицу,...

Плывет, бывало, по нашему пруду Серега – лодка его, доставшаяся ему от деда, словно лебедь скользит по воде. Сам Серега стоит на ногах и гребет веслом так, что ни разу не ударит им по борту лодки, в этом особый шик, мастерство опытного рыбака. А как же! Ударь веслом по борту – рыбу подшумишь, удачи на рыбалке не будет. Лодку эту построил когда-то Серегин дед Поликарп, самый искусный умелец в нашей округе. Его красавицы прямо летали по воде, были легко управляемы, и даже волны не могли причинить какое-то беспокойство их хозяину...

(Ерофей и леший Варнак) Еще и половодье не закончилось, кое-где низины были подтоплены, а Ерофей притащился навестить своего лесного приятеля Варнака. - В экое бездорожье! – стал журить леший раннего гостя. – Да и пешком! Охота тебе грязь месить. Отчего коня не запряг? - Нет в тебе, Варнак, нашего понимания, - отвечал Ерофей. – Сейчас лошадок поберечь надо. Земля подсохнет – пахать, боронить, сеять будем. - Коли так, проходи в дом, снимай обувку – сушиться будешь. Печурку затопили. Ерофей, пока Варнак готовил угощение, сидел около печки, протянув озябшие босые ноги к теплу...

В первый класс я ходил за три километра в деревню Гороховый Бор. Часто, когда возвращался из школы, соседская девочка Нина, ей в школу только на будущий год, каталась на калитке у своего дома, будто поджидала меня, и вот, дождавшись, обязательно начинала весело и громко выкрикивать дразнилку: - Сегодня воскресенье - девочкам веселье, а мальчишкам, дуракам, толстой палкой по бокам! - В воскресенье в школу не ходят! – возражал я ей, но это не мешало Нине исполнить известный стишок еще несколько раз...

Была у нас в селе одна компания старичков, которые собирались зимой в доме дядя Васи и играли по вечерам в карты. Очень мне хотелось влиться в этот дружный коллектив и послушать их разговоры: ведь наверняка рассказывают друг дружке интересные байки, прошлое вспоминают. Встретил я как-то дядю Васю и попросил: - Примите меня в вашу картежную мафию, хочу вас обыграть: разуть и раздеть. - Ты же учитель, - возразил мне дядя Вася. – Как ты будешь играть в карты на деньги? - А ты партийный. Играешь ведь? - Ну, приходи, коли так...

3 часть. Семья гончара Еремея росла и обустраивалась – уже больше десятка жилых домов стояло в этом конце деревни. Деревенские жители новому проулку и название свое дали, и не одно, а два: то ли Еремеево, то ли Гончарово. Чиновники, составлявшие ревизские сказки, в бумагах даже запутались: одних из семейства Еремея записали как Еремеевых, а других - как Гончаровых. Правда, глава рода вовремя спохватился (а может, и подсказал кто) – Гончаровым придется ведь налоги и подати платить, только Еремеевы по царскому указу были освобождены когда-то от всего этого...