Серебряная шкатулка

Где-то плетется чудо тонкими кружевами, Раньше-то было проще, только открыл глаза - Чудо стучалось в окна, пряталось за дверями, Чудо просилось в руки, лишь протяни - и взял! Сказка жила повсюду: в бабушкиной коробке, Полной катушек, игл, бусинок и мелков, Сказка плескалась в ванной, лопалась мягко-робко Каждым душистым мыльным вспененным пузырьком. Жил под кроватью некто - кто бы его боялся! - Чем-то шуршал ночами, что-то бубнил, вздыхал, Кто-то еще за шкафом, кажется, обретался, Кто-то - в чулане вечно мисками громыхал...

Моя милая принцесса! Я пишу к вам издалека. Я сижу здесь под навесом, Опасаясь солнцепека. Моя добрая принцесса! Я немного пьян, наверно. Я не знаю политеса,  Потому так откровенен. Моя славная принцесса! Легкий слог мой стал убогим. Я давно уж не повеса,  Я - зануда одинокий. Моя чуткая принцесса!  Мой дорожный плащ - потертый, Моя шпага - без эфеса, И без шпор мои ботфорты. Моя юная принцесса!  Мир пошел иной дорогой...

Мы и не ожидали, быстро нас завертело,    Вроде бы, только-только шли мы на выпускной. Как нам тогда мечталось, как нам тогда хотелось Сесть поскорей на поезд, лучше - на скоростной! Время тогда, казалось, тянется жвачкой мятной, Поезд едва плетется, проще дойти пешком, Выскочить на платформе - маленькой и заштатной - И поскрей помчаться, как на коне лихом! Небо на обещанья щедро, одни алмазы Сыпало и сулило радость, любовь, успех... С каждым ростком сомненья мы расправлялись сразу, Мир был гостеприимным, и угощались все...

Выходила царевна на берег быстрой реки, Доставала царевна голубицу из рукава. Были руки царевны мягки, белы, ловки, Говорила царевна голубице такие слова: Где же он, мой царевич, в какой чужой стороне? Там ли он, мой царевич, где меря да чудь? Где он, ясный мой сокол, и скоро ли он ко мне? Вот стою я и жду, а дождусь ли когда-нибудь? Заплетала царевна в косы ромашки и васильки, Надевала царевна вышитый сарафан, В поле травы качались медовые, да горьки, Шла царевна, искала траву-разрыв да траву-буян...

Что такое происходит? Что за шёпот там, снаружи? Это страх по миру ходит, Ловит души, ловит души. Он вползает в подреберье,  Растекается по жилам,  Ты не сладишь с этим зверем - Он не кровь сосёт, а силы. Белым днём и ночью чёрной Ждёт тебя за поворотом, Он преследует упорно, Шаг за шагом, год за годом. Сверху, снизу, слева, справа Он тисками держит жертву...

Хочешь послушать сказку? Я вижу, что хочешь! Значит, бросай все дела, сядь удобно и слушай! Дождь жил на свете однажды, и был он художник. Светом писал акварели, вставляя их в лужи. Скажем, старик семенит, он седой и хромой, Сгорблен и бедно одет, бородища клоками. Дождь обогнет, чтоб до нитки старик не промок, И оживает портрет под косыми лучами. Сам тот старик поглядит, не сумеет узнать! Где седина? Где морщины и дряхлые руки? Там, в отражении, видятся сила и стать, Воин могучий с мечом и в железной кольчуге...

Древнее капище, библиотека Вырваных брошеных кем-то страниц. В пыльном архиве полна картотека Писем забытых, потерянных лиц. Этот был горд, презирал полумеры, И не заметил, когда потерял Разум и совесть, смысл жизни и веру - В друга, любовь и счастливый финал. Тот обуян суетою и сутью, Звал на дуэли начала начал, Копья и шпаги, характеры, судьбы В поисках главного переломал. Эта - богиня, надменна, надземна, Жизнь ее - роскошь, поэмы, пиры,  Были к ногам ее брошены земли, Злато, короны и даже...

Атаман наш молодой смотрит соколом, А невеста у него - раскрасавица, Да и сам силен и росту высокого, Конь-огонь, летит и не спотыкается. У чужого - ни жены, ни зазнобы нет, Волком зыркает да все озирается. Ни хмельной, ни удалой, ровно старый дед, Да и конь костлявый, еле шатается. Наши девки - как одна, раскрасавицы, Мастерицы песни петь, сказки складывать. А чужим за печкой только бы прятаться, Бабьи сплетни по углам перессказывать. Наши парни удалые да статные, И в бою орлы, и в поле двужильные, А чужие все кривые, нескладные, Только кашу из печи трескать сильные...

Город в мессенджер шлет привет, Я, мол, жив и вполне здоров. Я сегодня встречал рассвет, На границе у двух миров. Город пишет: я кофе пил, И в него добавлял туман, Я с Луной селфаки пилил, Рассылал их по всем ветрам. Город снова заходит в чат: Хочешь парочку новостей? Напиши мне, давай, в приват, Это все не для соцсетей. Новость первая: я влюблен, А в кого - не скажу пока. А вторая - я приглашен На открытие родника! Представляешь, сам лес позвал! (Честно думал - не позовет). На кленовом листе прислал Приглашение, ну и вот!...

В осенней предвечерней тишине, Наверное, во вторник или в среду, Два котика сидели на окне, Вели неторопливую беседу. Один сказал: ты, Серый, ретроград! Как мог ты опуститься до сосиски? Из-за таких эксцесов, говорят, Придумывают на ночь прятать миски! Второй сказал: ты, Рыжий, намудрил, Не в лад, некстати, не в строку, не к месту. Хозяин мне сосиску подарил! Какое же в том для кота бесчестье? Ответил первый: понимаешь, бро, Бесчестья нет, а чести так же мало. Себе мутил хозяин бутеброд, Сосиска просто-напросто упала...

Еще вода потопа волны катит, Но Бог раскинул радугу уже, А во втором подъезде баба Катя Следит за чистотой на этаже. Со старой щеткой и бутылкой хлорки Она выходит ровно в пять утра. Без блефа, фальши или отговорки, Идет служить на стороне добра. Хранительница первозданных тайн, Гармонии бессменный часовой, Она неторопливо заметает На свой совочек хаос мировой. Ей ведомо...

Тот ангел был неловок и несносен! Взлетел и между тучами застрял, Потом свалился на верхушки сосен, И компас с картой неба потерял. Полвечности слонялся по причалу, Ловил в порту попутные суда. Едва хотел отплыть, как укачало, Его ссадили на берег. Тогда Пошел пешком и заплутал в барханах, Искал по солнцу север - не нашел. Потом добрался вновь до океана, А там узнал, что караван ушел. Другой уже давно бы отступился! А этот лег на облако, поспал, Потом по нитям дождевым спустился, Запутался в тех нитях и упал...