Евгений Шорстов

По образованию я филолог, полжизни отдал институту и никогда бы не подумал, что всё потеряю. Не буду томить подробностями моего краха: это очень грустно и совсем неинтересно. Скажу так: с кафедры меня выперли по надуманной причине. Сторожем заделался не сразу. Сначала работал учителем, потом репетитором, но ни с тем, ни с другим не справился. Наверное, дело в возрасте: нет больше сил терпеть детские выходки. Дома тоже не сиделось, всё опостылело, начал впадать в депрессию. С утра до ночи мог проваляться на кровати...

Город Воронеж, улица Плехановская, остановка «Дом архитектора», бывший «Детский мир». В заброшенном подземном переходе найден труп молодого парня. Рядом обнаружен флеш-накопитель с текстовым документом. Текст приведён без сокращений. * * * Привет. Психолог говорил, что мне нужно всё записывать, особенно в моменты стресса. Прости за странное начало. Нельзя останавливаться, перечитывать и обдумывать, что я там напечатал. Времени, кажется, всё меньше. Ты подумаешь, что это глупо — сесть за компьютер и начать писать обо всём, пока за дверью находится такой кошмар...

Омерзительный Федя появился на старом продавленном диване в затхлой комнатушке. Окна запотели. На гниющем деревянном подоконнике скопилась горка дохлых мух. Краска на батарее облупилась, слетела на пол; легла, как пороша, на пыльный ковёр и присыпала трупик серой мышки. Та пару дней назад обожралась химического снежка и отъехала, дурёха. Вкусно было? Полакомилась? Это тебе не белый шоколад, зая. Вот и лежи теперь на коврике рядом с плинтусом. Тот, кстати, тоже гнилой. Над ним — выцветшие обои. В некоторых местах листы отклеены, свисают клоками, точно стена язык показывает...

Случилось это летом двадцатого года, когда на третий день отдыха у нас закончились деньги. Богдан, он же Бодя, он же новый Фрэнк Абигнейл, медленно поднял ладонь и заявил: «Спокойно!» Он щелчком отправил дымящийся бычок вниз с балкона нашего тесного хостела, почесал затылок и выдал: — Нужна стремянка и грязное шмотьё. — На шабашку хочешь? — пошутил я. — Гляди сюда. — Он указал худым пальцем на недавно открывшийся сетевой гастроном рядом с шашлычной. — Там сегодня владелец всё утро крутится. Вот и обчистим куркуля...

Весь день стояла хмарь. Тяжёлые синие тучи висели над городом, не решаясь излиться дождём. И лишь после заката, когда догорающее солнце нырнуло за многоэтажки, на землю полетели холодные капли. — Солнце село, дождь пошёл, Пашка так и не ушёл! — шутил Генка, неспешно потягивая тёплый чай на кухне. — Не мешай! — отозвался Пашка из коридора. Он прихорашивался с пяти вечера, хлопотал над собой перед свиданием с юной Машенькой в городском парке. Генка не унимался: — Погоди-погоди… Час прошёл, идёт другой, а Пашка с грязной головой! — И захихикал...

«Всякая революция была поначалу мыслью в мозгу одного человека». Ральф Уолдо Эмерсон Когда пришедшая с моря тьма окутала мрачную усадьбу, и слуги зажгли огонь в просторной трапезной с выходом на террасу, Клод Блэкмор послал за лордом Вулфом, а сам вышел подышать. Вскоре спустился Вулф, толстый, однако высокий и крепкий, в дорогих одеяниях и с чудесным кинжалом на поясе. Он протопал мимо длинного стола, увидел в окне знакомый силуэт и, закатив глаза, двинулся к приоткрытой двери. Он злился: — Почему не сообщил, что будешь тут?! — Хотел глотнуть воздуха… — стыдился Блэкмор...

«Души людей, попавших в красную зону Выброса, будут мгновенно отравлены злом и станут непригодны для поглощения». * * * Под пыльными кедами хрустела сухая трава. Артём Строков медленно крался к высоким зарослям на берегу. Над его головой висели пугающие чёрные тучи, всю округу точно накрыло кружевом траурной косынки. Пробравшись к воде, парень тихо, стараясь не издавать лишнего шума, присел на корточки и осмотрелся. Пруд застыл гладким мрачным зеркалом, вокруг него плотной стеной замерли жёлтые стебли засохшего рогоза...

Павел Николаевич Душнило родился в середине июля. День стоял очень жаркий, перед дождём скверно парило. После хлёсткого шлепка акушера новорождённый Павлуша разразился первым криком. И тут же за окном хлынул сильный ливень. Врачи переглянулись, а младенец, сам того не ведая, навсегда впитал в свою человеческую суть всю духоту того летнего дня. С детства у него были проблемы со здоровьем. Мать сокрушалась: — Опять пузико крепит! — И бежала за водой и обмылком. Но даже после щедрой клизмы Павлуша ревел и отказывался садиться на горшок...

Скан рукописного текста. Три листа формата А4. «Я живу не в ту эпоху!» Много лет назад с этой мысли, подброшенной юношеским максимализмом, началась история моего неудачного переезда. Конечно, я считал себя «лишним человеком», но вместо прогрессивных идей мою голову занимали прелые мещанские воззрения. Тянуло в прошлое, во времена светских раутов, классической музыки и литературы. Хотелось не просто чувствовать, но и демонстрировать необразованному крепостному свою исключительность. Но больше помпезности...

За пыльными стёклами зала ожидания сверкнула молния. Капли застучали по отливам и по крыше автостанции. Сидящие там трое студентов-археологов с преподавателем и старик с внуком уже несколько часов ждали пересадки на другой автобус. Здание располагалось на возвышении поодаль от жилых домов райцентра. Синяя краска на фасаде потрескалась, буквы на вывеске добела выгорели и теперь почти не угадывались. Некоторые доски на утлом деревянном крыльце заметно прогнили. Скрипучую дверь подпирал осколок серого кирпича...

Электронная публикация в блоге. Распространение запрещено. Автор установлен. Совесть грызёт всё больнее. И тяжелее становится тот груз, что я уже несколько лет несу на плечах. Время не вылечило меня. Я вспоминаю те ужасные события, о которых решил сегодня поведать, и дыхание моё учащается, а на глазах наворачиваются слёзы. Представьте, какой отпечаток наложило на меня произошедшее, если даже спустя годы я помню всё практически досконально. В любом случае, что бы со мной не произошло в будущем, я...

Текст с ноутбука, изъятого в ходе следствия. Автор установлен. Не знаю, насколько правдивы в своих словах люди, утверждающие, что едва не лишились рассудка после встречи с чем-то ужасным и необъяснимым. Сломало ли всё произошедшее меня как человека? Совершенно нет. Испортило ли оно мне жизнь? Безусловно. Из-за событий, описанных ниже, я вынужден практически без отдыха зарабатывать сущие копейки в интернете, без возможности покинуть убежище. Близкие друзья благодушно приютили меня в своём загородном доме и одолжили приличную сумму на покупку нового паспорта, однако этих денег оказалось мало...