Рассказы старой дамы

Анна сидела неподвижно, уставившись в одну точку, пока её везли в машине скорой помощи. Её глаза были сухими, взгляд отсутствующим, словно внутри неё больше ничего не оставалось. Только пустота, боль и бесконечное чувство бессмысленности всего происходящего. Она вспомнила тот первый день, когда встретила Аркадия. Тогда он казался таким уверенным, красивым, обаятельным. Аркадий был старше её на двадцать два года, а она была молода, наивна, влюблена… Как же она ошибалась! Десять лет её жизни превратились в кошмар...

Подарили мне как-то веточку хризантемы. Небрежно с улыбкой, протянули из рук в руки. Нет, не на Восьмое марта. До весны ещё далеко, до её тёплого дыхания — целая вечность. И нет, не на день рождения. До лета, до зноя и света, — ещё дальше. Просто так. В декабре. На улице — мороз, минус двадцать, скрипучий, беспощадный мороз. А у меня в руке — хризантема. Тонкая, хрупкая веточка с крошечным жёлтым солнышком бутона. Её зелень была такой дерзкой, такой невозможной на фоне всепоглощающей белизны, что сердце сжалось от внезапной, щемящей нежности...

Честно говоря, Дарья не могла объяснить, что именно она ждала от этой встречи. Она была уверена, что не хочет слышать ни извинений, ни сожалений, ни рассказов о страданиях... Но почему же тогда после встречи её сердце сжалось так сильно, будто всё внутри застыло и дыхание перехватило? Она шла домой, опустив голову, стараясь игнорировать взгляды прохожих. Каждый шаг отдавался эхом в голове, усиливая ощущение пустоты и одиночества. Казалось бы, ничего особенного не произошло: короткая встреча, пара дежурных фраз, взгляд, скользнувший мимо неё равнодушно...

Представьте себе ситуацию: ваша любимая супруга однажды открывает дверь вашего общего дома с улыбкой до ушей и полной уверенностью, будто её осенило какое-то божественное откровение. Вы думаете: ну ладно, бывает, женщина нашла новый сериал, новое хобби, новую подружку. Всё привычно и предсказуемо. Однако в этот раз ситуация была совершенно иной. — Дорогой, — радостно начала моя половина, широко распахнув глаза, — знаешь, я поняла одну вещь... — Что именно? Она глубокомысленно вздохнула и сделала паузу драматической длины...

– Баловство всё это, – Виктор отмахнулся. – Мы как-то окончили школу без репетиторов, бассейнов и походов по кафе. Хочешь заморачиваться с этим всем, делай, только меня не втягивай во всё это. Бассейн – дорого, а в репетиторстве нет никакого смысла. Только деньги на ветер. Пусть дочь сама больше занимается. Наталья тяжело вздохнула. За Виктора она вышла замуж четыре года назад. У Натальи есть десятилетняя дочь. Виктор – замечательный человек, ответственный, любящий, без вредных привычек. Дочь Натальи принял, отношения отчима и падчерицы хорошие...

Скребётся в стёкла, грохочет по карнизам. Это не ветер, а какое-то отчаянное, злобное существо, которое хочет забраться внутрь и занять твоё место у батареи. И холодно, не просто морозно, а именно холодно — такой холод, что, кажется, будто он проникает через стены, сквозь шерсть и пуховики, прямо в кости и сидит там ледяным узлом. Ветер выдувает из тебя всё тепло, всю лёгкость, выметает душу из груди и оставляет внутри только смятую, озябшую пустоту. Но выходить-то всё равно надо. Сначала — боевая подготовка...

Жанна шла быстрым шагом, едва сдерживая слёзы ярости. Она ненавидела этот город, ненавидела улицу, ненависть разъедала её изнутри, словно кислота. Ненавидела она всех вокруг, особенно свою сестру Алису. Злилась на родителей: «Если они так сильно любят свою старшую дочь Алису, зачем тогда вообще рожали Жанну? Алиса у них бедная, несчастная, не повезло ей в жизни». – С мозгами не повезло Алисе! – вслух сказала Жанна посреди улицы. Остановилась, огляделась, не услышал ли кто, но прохожие бежали по своим делам...

Галина Петровна стояла у чужого дома, прислонившись спиной к холодной стене. Руки дрожали, дыхание сбивалось, а сердце стучало гулко и тревожно. Она посмотрела на закат, окутавший вечернее небо багряными оттенками, и подумала, что солнце уходит, как уходят надежды и мечты. «Что я наделала?» — промелькнуло в голове. Вся жизнь пролетела перед глазами, полная разочарований и неудач. Мужчины приходили и уходили, дети выросли чужими людьми, друзья предали. Только старая дружба с Ниной осталась единственным светлым пятном во мраке одиночества...

Олеся зашла в квартиру, и тишина её напугала. Обычно всегда включённый телевизор орал, его перекрикивали два брата. Отчим не давал даже убавить звук, тем более выключить телевизор. А сегодня – тишина! – Я приехала. Кто дома? – громко произнесла девушка, надеясь услышать хотя бы знакомый голос Андрея. Вместо этого раздался шёпот: – Тс-с-с! Мама у себя, лежит, страдает. Она осторожно вошла в мрачную спальню матери. Окна были плотно зашторены, создавая ощущение замкнутого пространства. Мать лежала лицом к стене, тихо всхлипывая...

Екатерина сидела на кухне матери, чувствуя себя потерянной и несчастной. Она пришла сюда за поддержкой, надеялась услышать слова утешения и понимания. Но вместо этого столкнулась с упрёками и осуждением. – Вообще-то, я пришла к тебе за сочувствием, а ты обвиняешь меня во всём, – перебила Екатерина ворчание матери. – Ну а кто, по-твоему, виноват? Может, я? – Нет, конечно, не ты... хотя, знаешь что, да, и ты тоже... Екатерина опустила голову, пытаясь скрыть слёзы. Её сердце разрывалось от боли и разочарования...

Владимир сидел на холодной скамейке в осеннем парке. Ветви деревьев дрожали от ледяного ветра, листья шептались друг с другом, словно жалея одинокого мужчину. Он замёрз, пальцы едва слушались, но возвращаться домой совсем не хотелось. После очередного бурного разговора с женой чувство одиночества и непонимания сжимало сердце тяжелее любого мороза. — Уходи насовсем, если хочешь, я тебя не держу! Её голос звучал в голове снова и снова, резкий и холодный, будто лезвие ножа, рассекающее остатки надежды на примирение...

Арина сидела у окна вагона, всматриваясь в мелькавшие мимо огоньки деревень и городов. Холод стекла неприятно касался её щёки, словно подчёркивая одиночество, которое внезапно нахлынуло на неё. Поезд слегка покачивало, будто стараясь успокоить девушку, но внутри неё всё было неспокойно. Она вспоминала разговор с мамой, состоявшийся всего пару часов назад. Мать снова принялась упрекать её, называя неблагодарной дочерью. Эти слова звучали болезненно знакомо, будто повторялись вновь и вновь, оставляя горький осадок на душе...