Константин Пархоменко

В руках у меня – замечательная книжечка архим. Сергия (Страгородского) «Письма из Сарова (13–22 июля 1903 г.)». Отец Сергий (впоследствии Патриарх) был на торжествах прославления преп. Серафима. Какие живые впечатления, какая любовь к верующим простым людям!.. И он же стал впоследствии свидетелем самого гнусного надругательства над верой – большевизма. Трудно представить, о чем он думал, что переживал. Находясь на торжествах прославления преп. Серафима, он писал письма в Петербург, своему другу. Эти письма впоследствии и были изданы брошюрой...

Св. Иов Многострадальный богобоязненный, благочестивый человек, но сатана сказал Богу, что это оттого, что у Иова все хорошо, у него легкая, благополучная жизнь. Легко верить в Бога, благодарить Господа, когда у тебя все в порядке. Господь попускает сатане испытать Иова. Тот остается верен Богу. И даже на самой глубине страданий он не теряет веры. Это его великолепное: «А я знаю, Искупитель мой жив…» Но все же Иов задает вопрос: Почему? Каков смысл этих его страданий? И тогда Господь начинает с ним говорить...

Традиция освящать жилища, и вообще все места, где живет, трудится, или просто бывает человек, относится к глубокой древности. Первоначально, конечно, не было такого продуманного чинопоследования, обряда, какой существует сегодня. Верующие люди просто брали святую воду и кропили ею дома, амбары, скот. Или просто читали молитву, обходя помещения. На Востоке, где для наполнения домов благоуханием с древности использовали специальные ароматические смолы – ладан, верующие люди читали молитву над этим...

Слова архиеп. Иоанна (Шаховского): «Благодать держит мир в огне… Земную пищу кладем в холодильник, чтобы сохранялась. Пища вечная хранится в пламеннике». Это каламбур. Холодильник – и пламенник. Что значит «пламенник»? Значит – горение нашей веры. Прохладность, равнодушие в вере недопустимы. Это смерть. Благодать огнем разгорается в мире. Либо ты берешь этот огонь и сохраняешь его как огонь, либо ты все теряешь. Скажем, ты от полыхающего костра взял горящее полено. Пришел, положил в доме в железную бочку, закрыл, гордишься приобретением… Безумец, огонь погаснет...

Письмо, присланное мне на адрес храма пожилой слушательницей моих передач: …Отец Константин. Хочу свидетельствовать об истине. Идет война, обстрел, бомбёжка. К нам из Пулкова прибежали беженцы, женщина с двумя дочками. В таком ужасе: всё потеряли, осталась только книжечка и небольшая иконка. Она сядет в уголочек, где иконы, и читает книжечку. Я поинтересовалась: «Тетя Катя, что вы читаете?» Она ответила мне: «Это не просто книжечка – это святой акафист Казанской Божьей Матери, вот почитаю, и на сердце становится легко»...

Эту историю рассказал мне мой друг Андрей. Кто то скажет, что это чудо, кто то что совпадение. Но православный человек знает, что такие совпадения не случайны, а кто то и сам вспомнит похожие истории из своей жизни. "Шла середина девяностых. Материальное состояние у нашей семьи было… прямо скажем, не блестящее. Впрочем, многие помнят это непростое время. Работал я один и зарабатывал очень мало. И вот, когда осенью дочку привезли из деревни от бабушки, оказалось, что она выросла из всей обуви! То есть, через два дня в садик идти, а ребенку нечего обуть, кроме летних босоножек...

Перечитываю «Исповедь» блаженного Августина. Он рассказывает о своей нравственной деградации в юношеском возрасте. Он все больше погружался в пучину греха, как он сам пишет: «Я метался, растрачивал себя, разбрасывался, кипел в распутстве своем». А потом пишет о духовном пробуждении. Замечательны его слова, обращенные к Господу: «О, поздняя Радость моя!» Эти слова, наверное, могли бы сказать многие из нас. Блаженный Августин пишет, что «жизнь, которой мы живем здесь, имеет свое очарование». И дальше...

Эта загадочная история, свидетелями которой стало больше десятка людей, произошла некоторое время назад. Прихожу в храм. Девять утра, то время, когда зажигаются первые лампады и свечи, когда храм готовится принять людей. Перекрестившись, прикладываюсь к иконе. Поворачиваюсь и вижу, как из глубины храма ко мне идет женщина. Съежившаяся, с искаженным лицом. Сразу видно, у нее какое-то горе или боль. Ее опережает сторож: «Батюшка, женщина ждет вас с восьми утра. А пришла еще раньше, сидела у закрытых дверей храма»...

Люди друг другу причиняют столько страдания, столько боли… И ведь не чужим, не врагам, что еще можно было бы как-то понять, но своим. Зачем?.. В 1930-е годы муж избил до смерти беременную жену. Она умерла, извергнув ребенка. Ребенок (мальчик) попал в приют, муж пошел в тюрьму. Через несколько лет муж вернулся и забрал сына из приюта. Как он его воспитывал, как сложилась их жизнь – не знаю. Знаю, что этот мальчик, в свое время, в 1960-е, сам стал отцом. У него родилась дочь. Он так издевался над своей дочерью, так ее запугал, что та тряслась от одного голоса отца...

В храме целый день. Умилили, чуть не до слез, прихожанки. Одна (А.) приехала из паломничества на Святую Землю. И кроссовки, в которых исходила Св. Землю, завернула в пакет и положила под иконы. И записку в пакет: «Мое завещание: хоронить меня только в этих тапочках». В этом благоговении, над которым кто-то и посмеется, а кому-то это покажется абсурдным, я вижу большую искренность и детскую веру, а разве Христос не сказал: Будьте как дети?.. А вторая прихожанка (с ней также сегодня беседовал), сын которой попал в больницу, получила совет от одной монахини: «Прочитай за сына сорок акафистов...

Есть чудеса или их нет, это никак не должно сказываться на нашей вере. И уж тем более, нельзя от происходящих в нашей жизни чудес заключать о том, что нас как-то особенно любит Бог или что мы более духовны, чем другие. По мысли святых отцов, чудеса как раз часто свидетельствуют о другом. Они не свидетельствуют о высокой вере, а являются поддержкой немощным в вере людям. Это жест любви Божией, который поддерживает, укрепляет унывающего человека, говорит ему: не робей, оставь колебания, Я – здесь. Вспомним, хотя бы чудо воскрешения Лазаря...

Первую Пасху я встречал в 1989 году. И, как ни странно, она запомнилась больше других, хотя ничем особенным не выделялась. В другие годы и в другие Пасхи было много куличей, яиц, вкусной снеди. Море подарков, шума, суеты… Когда я учился в Духовной Семинарии, мы, под Пасхальное утро, ходили на старинное кладбище Лавры. Там ставили зажженные свечи на всех могилах и, разбредясь по кладбищу, пели: Христос воскресе из мертвых… И сердце переполнялось совершенно особым чувством, казалось, что с благодарностью нам, к этому празднику присоединяются и все погребённые на кладбище...