Галина Шестакова • Писатель

Я ужасно стеснялась. И отнекивалась до последнего. Где я и где этот костюм невесты? Взрослая серьёзная женщина, писатель, наконец, всегда в джинсах, а тут белоснежный наряд корейской невесты! Да ещё с моим ростом 178! Где вы видели таких невест, скажите на милость!Но дочь строго сказала: — Мама, НАДО! И вот я уже вся в белоснежной пене легкомысленных кружавчиков.Вот так вот каждая мама «вляпывается» в увлечения ребёнка. (И, кстати, правильно делает! Ребёнка надо поддерживать и самой тоже увлекаться новым и прекрасным)...

Не так давно квартиру моей тётушки затопили соседи. С потолка в комнате моей бабули лилась вода, и пришлось устраивать срочную эвакуацию вещей — из шкафа, из комода, из зеркального трельяжа. Пострадали письма бабушки, открытки, некоторые мелочи. Я ужасно расстроилась, потому что бабули нет уже много лет, но мы бережно храним её письма к дедушке, фотографии и некоторые вещи. И вот, разбирая промокший насквозь комод, я нашла сокровище — её лаковую сумочку. На самом деле я думала, что она не сохранилась...

Голум жил на окраине города, у старого кладбища. Жил не один. С мамой. Она любила его так, как любят самого несчастного и неудачного ребенка. Сильно, самоотверженно и страстно. Любила, стыдилась и иногда ненавидела. Конечно, звали его не Голум, а нормальным человеческим именем Вова. Но именно так его назвала Нина. Брезгливо и чуть кривя красивые пухлые губы она произнесла: — Го-олум, — растягивая «о» чуть в нос. Вова как раз выходил из комнаты и не услышал это. Но кличка прилепилась. Об этом он узнал случайно, через много лет...

Это я поняла в эти выходные. Подруга вытащила меня на фестиваль «Причал». Я долго внутренне сопротивлялась — ехать было лень. Потому что далеко, долго и непонятно куда. И погода тоже вызывала сомнения: то ли тепло, то ли холодно, да еще и дождь, вроде бы, собирается. Но выйти на улицу я себя всё же заставила. Добирались минут тридцать на машине, петляли и приехали на Судозавод. Ну только ради этого уже стоило приехать! Когда еще попадешь на закрытую территорию, где строят речные суда! На территории...

Сегодня об этом узнала. Прочитала исследование ученых. Удивилась и согласилась. Еще недавно богатых людей мы узнавали по роскошным часам, сумкам Гермес и прочим «недоступным» обычным людям вещам. Другое дело — а оно надо обычному человеку или нет. Но многим хотелось купить что-то от вожделенного бренда. Ну так и бога ради. Главное, чтобы в удовольствие. Потом появился тренд на «олд мани» — старые деньги. То есть люди, которые выросли в семьях, в которых деньги водятся уже не первое поколение, не видят смысла выпендриваться брендами и нарочитым богатством...

Пока я не писала — я читала. Читала много и взахлеб. Для писателя, необходимо читать много. И не только классику. Точнее, надо читать современную литературу. А иногда надо читать триллеры! Профессиональные. Я давно читаю книги Алексея Иванова. Да, сейчас это иногда спорные с точки зрения исторической правды произведения. Но об этом мы поговорим отдельно. Кстати, читали его «Вегетацию»? А еще я стала читать блог его продюсера Юлии Зайцевой. Не потому что мы из одного города, хотя это так приятно гордиться своими талантливыми земляками...

Самое привычное слово, которое мы говорим на автомате. Ну и, пожалуйста, конечно. С детства в нас вколоченные слова вежливости. Нужные и важные. Мы их не забывали говорить, даже тогда, когда передавали 3 копейки за проезд в трамвае. — А передайте, пожалуйста, на билет! — и пальчиком по плечу впереди стоящего пассажира. Пересыпали из вспотевшей ладошки в грубую ладонь дядьки, едущего после смены на заводе. Или в мягкую ладонь бабушки, которой надо в поликлинику именно в то время, когда все едут на работу или с работы...

Наша чисто русская женская привычка. Подобрать сирых и убогих, обогреть, помочь и дать силы для старта. Хорошая черта. Женская. Наполненная любовью и состраданием. Воспеваемая всеми классиками русской литературы. Жертвенная женщина, спасающая и любящая. За счет такие поступков выжило человечество. Да, да, не меньше. Это зашито где-то у нас в подсознании, что надо спасти, пригреть и накормить. Но есть и другая сторона этой медали. Чем обычно заканчивается такое для самой женщины? Ну если она подобрала и спасла сильного мужчину, но, как в сказке: любовь до гроба и свадьба...

Мне позвонила моя первая влюбленность и пригласил на свидание. Почти через 30 лет. Точнее говорить не буду, а то самой станет страшно. Не сказать, что мы совсем не виделись. И ничего не знали друг про друга. Знали. Передавали приветы через знакомых. Иногда, раз в пятилетку, а может и еще реже, раз в пятнадцать лет сталкивались в магазине случайно, кивали, улыбались и расходились по делам. А тут вдруг — надо встретиться! Нет, сначала было не так. Сначала мне позвонил братец и сказал: — Привет тебе...

— Да когда же ты сдохнешь, — плаксиво протянула Валька, глядя на Сталину. Шмыгнула, и потерла розовые, нарумяненные щечки. «Да, а щечки-то уже давно не румяные яблочки» — мстительно подумала Сталина, — «а давно уже моченые яблоки»… А вслух сказала: — Ладно, Валя, прости уж его… — но все-таки почувствовала удовлетворение, вспомнив их постоянные распри. Посмотрела на дранный Валькин халат, разбитые резиновые шлепанцы забытого цвета, обломанные ногти. Не удержалась: — Воняет от тебя, Валька, — поморщилась чуть больше, чем следовало...

Даже не знаю с чего начать. Начну с главного. Я решила вернуться. Пора снова взяться за перо после большого перерыва. Не скажу, что это просто. Даже сказала бы, что мне страшно. А вдруг не получиться, как раньше? Вдруг я разучилась писать? Такие мысли, думаю, посещают любого писателя, у которого был большой перерыв в писательстве. Но начинать все равно надо, а то так и останешься на скамейке запасных. Поэтому, потихоньку начнем писать снова. Не обещаю, что писать буду каждый день, но буду стараться...

Вера Пална решила доказать мужу, что в семье главная она. И легла на диван. Правда перед этим сказала: — Посмотрим, на что мы будем жить, если я перестану зарабатывать деньги! На диване она пролежала два месяца. Даже в семейную спальню на ночь не перебиралась. А все потому, что Вера Пална держала свое слово. Сказала «буду лежать на диване» и лежала. Муж Веры Палны, Петенька старался, как мог. Ходил на работу, зарабатывать свои копейки, как ему говорила благоверная. Хлопотал по хозяйству и детей воспитывал...