Тени былого

Роса ещё не успела схватить пыль дороги, а у волостного правления уже собирались люди. Они приходили медленно, будто из‑под земли вырастали: старики в серых армяках, девчонки с непокрытыми волосами, дети, которые прятались за спинами взрослых. В центре круга стояла женщина — простая, уставшая, с растрёпанным платком. В её ладони лежало одно‑единственное яйцо. "За это и собрали сход?" - пробормотал кто‑то. Но ответом было молчание, натянутое словно тесёмка, готовая вот‑вот порваться. Так начинались многие истории, которые сегодня можно найти в архивах...

Воронежская область, 2019 год. Археологи замирают над курганом - из земли медленно проступают кости и оружие. Копья, стрелы, лук. Захоронение воина. Но анализ останков выдаёт ошеломляющую деталь: перед учёными лежит женщина. Воительница, которая 2400 лет назад скакала по степям с оружием в руках, сражалась и умерла с почестями. Её сестёр по оружию находят десятками. В Сибири, на Дону, в Хакасии. И каждая такая находка переворачивает наше представление о женщинах прошлого. Откуда на землях Древней...

Утро 15 сентября 1916 года. Деревня Флер-Курселет на реке Сомме. Немецкие солдаты в окопах слышат непонятный рёв - будто десятки тракторов ползут по полю. Потом видят: сквозь утренний туман движутся громадные железные коробки на гусеницах. Они переваливаются через воронки, давят колючую проволоку, а из их бортов бьют пулемёты. "Дьявольские машины!" - так назовут их немцы. Многие просто бросят оружие и побегут. Некоторые будут стрелять, но пули отскакивают от брони с жалобным звоном. А британцы, идущие следом, впервые за два года кровавой бойни на Сомме почувствуют нечто похожее на надежду...

Август 1914 года. Французский пилот склонился над бортом своего "Фармана" - деревянной конструкции из фанеры и полотна, больше похожей на детский конструктор, чем на боевую машину. Внизу, сквозь клубы утреннего тумана, ползли серые колонны немецкой армии. Пилот торопливо записывал координаты на коленке, а его наблюдатель щёлкал громоздким фотоаппаратом. Никто из них ещё не знал, что они участвуют в рождении новой эры - войны, где смерть придёт с неба. Всего через четыре года эти хрупкие "этажерки"...

Август 1915 года. В рекрутском центре в Кингстоне под Лондоном перед сержантом стоит высокий, крепко сложенный парень с короткой стрижкой и серьезным взглядом. "Восемнадцать", - уверенно отвечает он на вопрос о возрасте. Сержант, получавший премию за каждого новобранца, окидывает его взглядом: рост более шести футов двух дюймов - выше минимального требования в пять футов три дюйма. Широкие плечи. Спокойная уверенность в голосе. "Добро пожаловать в Восточно-Суррейский полк, солдат". Никто не догадывался, что перед ними - двенадцатилетний мальчик...

Рассвет 15 октября 1917 года выдался холодным. На полигоне Венсен под Парижем двенадцать солдат выстроились в шеренгу, сжимая винтовки. Перед ними стояла женщина в строгом синем костюме и шляпе с широкими полями. Маргарета Зелле - та самая Мата Хари, чьё имя гремело по всей Европе, чьи танцы сводили с ума генералов и дипломатов - спокойно отказалась от повязки на глаза. Она хотела смотреть смерти в лицо. Когда прозвучал залп, её тело качнулось и медленно осело на землю. Офицер подошёл ближе и выстрелил в висок - контрольный выстрел...

21 апреля 1918 года над долиной Соммы раздался треск пулемётной очереди. Красный триплан, словно подстреленная птица, начал терять высоту. Пилот успел посадить машину на вражескую территорию, но было уже поздно - единственная пуля прошла через грудь насквозь. Так закончилась жизнь человека, имя которого заставляло бледнеть лица союзных лётчиков. Но странное дело - его смерть стала лишь началом совсем другой истории. Манфред фон Рихтгофен. Двадцать пять лет. Восемьдесят сбитых самолётов. Самый результативный лётчик-ас Первой мировой войны...

Он сидел в углу госпитальной палаты и смотрел в одну точку. Молодой офицер, награждённый за храбрость при Сомме. Руки целы, ноги на месте, ни царапины на теле. Но когда медсестра роняла поднос - он съёживался, закрывал голову руками и начинал беззвучно плакать. А ночами кричал так, что просыпалась вся больница. "Трусость", - записал в карте военный врач. "Симуляция", - добавил комиссар. Но через две недели таких в госпитале стало больше, чем раненых. И все они были сломаны чем-то невидимым. Первая мировая война принесла миру не только танки и отравляющие газы...

Кент, побережье Ла-Манша, лето 1928 года. Рабочие заливают последние тонны бетона в гигантскую чашу диаметром шесть метров. Конструкция напоминает параболическую антенну из далёкого будущего, но это не приёмник радиоволн. Это ухо. Огромное бетонное ухо, созданное, чтобы слышать то, что не видят глаза - рёв моторов вражеских самолётов, летящих через Ла-Манш. Первая мировая война закончилась десять лет назад, но её призраки всё ещё витали над Европой. Немецкие цеппелины бомбили британские города безнаказанно, потому что их не могли вовремя обнаружить...

Холодное утро 25 декабря 1914 года. Западный фронт, замёрзшие окопы где-то между Ипром и Ла-Бассе. Британский капрал Джон Фергюсон просыпается не от артиллерийского грома, а от тишины - той самой, пугающей тишины, которой не было уже месяцы. И вдруг, словно из другого мира, из немецких траншей доносится мелодия "Stille Nacht". Тихая ночь. Святая ночь. Фергюсон не верит своим ушам. Ещё вчера эти же голоса кричали боевые команды, а сейчас - пели колядку. Он осторожно поднимает голову над бруствером и замирает: на линии врага горят сотни свечей и самодельных ёлочек...

28 июня 1914 года в Сараево стоял летний зной. Пыль поднималась над мостовыми, флаги свисали неподвижно, и казалось, что сам воздух застыл в ожидании. Эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского престола, в парадном мундире сидел в открытом автомобиле рядом с женой Софией. Они только что избежали смерти - граната, брошенная террористом, отскочила от их машины и взорвалась позади кортежа. Опасность, казалось, миновала. А на углу Латинского моста, у деликатесной лавки Морица Шиллера, девятнадцатилетний Гаврило Принцип доедал сэндвич...