Перед возвращением в Улан-Батор мы заехали в небольшую, но настоящую пустыню. С моим весом подниматься на вершину бархана было непросто. Перед прогулкой прошел дождь. Песок успел остыть. Я не взял с собой поджопник или каремат, но могучий Карагадан нашёл мне доску. Женская часть команды устроила фотосессию, которая включала в себя песок, закатное солнце самих участниц в разных позах и ракурсах. С крутой вершины бархана часть женщин решила спуститься на афедроне, как в детстве со снежной горки. Бархан сопротивлялся, поэтому спуск больше напоминал собачку, старательно вытирающую попу о ковёр. Было смешно и всем нравилось. В пустыне росли берёзы. Немного, но сухостоя хватило,чтобы собрать приличный костёр в небольшой низине, окружённой барханами. Картина получилась завораживающая. Если бы я оделся теплее и чувствовал себя лучше, обязательно остался с ребятами. Это было очень необычно и интересно. Когда принял решение возвращаться в юрту, уже стемнело. С собой у меня не было фонарика, телефона и спичек. Луна спряталась за облаками. Как оказалось, ночью в пустыне очень много разных звуков. В берёзовых зарослях что-то хрустело и сопело. Звуки ко мне не приближались, счёл это хорошим знаком. Значит то, что хрустит берёзами, мною не интересуется. Всё равно настроженно поглядывал в темное пятно берёзового островка. И чуть не столкнулся с верблюдом. Он меланхолично что-то жевал стоя на песке и совершенно выпал из моего поля зрения. От неожиданности я громко матюкнулся. Это прозвучало настолько неуместно, что я извинился. Это не улучшило морального состояния, но волшебным образом улучшило ночное видение. Верблюды были повсюду. Они что-то жевали, хрустели песком и ветками. Ходили парами и по одиночке. Двое верблюдов почему-то решили идти со мной параллельным курсом по склону бархана. Их совершенно не было слышно. Просто две темные горбатые тени идут рядом. В этот миг я возрадовался, что они не хищники и не лоси в период гона. Шел и думал: если хочешь плюнуть, плюй. Если хочешь лягнуть, плюй. С этой мантрой вышел к человеческому жилью. В юртах было много чутких корейцев. Они выходили, смеялись, как у них принято, показывали на меня пальцами, хлопали себя по бедру, светили в лицо фонариком. Потом часть уходила в юрту, их сменяли другие и всё повторялось. А может это были одни и те же люди, просто темно было и они корейцы. Один из них всё же перестал светить в лицо и стал освещать мне дорогу. В юрте омерзительно воняло затхлым воздухом. Видимо, юрту подтопило, её хорошо не проветрили и этот запах был всюду. Возможно, благодаря этому, в юрте не было комаров, хотя снаружи их было предостаточно. Порядком утомившись, решил не ждать возвращения группы и лёг спать. Через 15 минут пришли наши. Поделились впечатлениями. У них обоих был заложен нос и неприятный запах их не тревожил. Мы засыпали под звук ливня и завывания ветра на краю пустыни. Стихли весёлые корейцы. Перестали лаять пастушьи собаки. Затаились. Что там было у верблюдов - не знаю.
1 месяц назад