Я не писатель, я так вижу

Я могу написать поэму, И балладу могу написать. Я могу написать и в тему, Только кто это будет читать? Мне до Пушкина или Ахматовой, Всё равно ведь не дотянуть. Ну а может писать мне с матами? Что-то эдакое загнуть? Расписать трехэтажным словом О дорогах у нас в стране. Мы как будто в средневековом, Но на железном коне. Депутатов всех пропесочить, Что гребут они всё в карман. Так нельзя же их вслух порочить, Знает каждый в стране болван.

Я улыбнусь, не дав слезам пробиться. Мне чуждо всё вокруг и свет не мил. И это ж надо было уродиться, Я вроде умная, а вроде и дебил. И ровно строки в рифму так ложатся, А мне не нравится их перечитывать потом. И в голове моей настойчиво кружатся Огромной стаей мысли, что лезут напролом. Они покоя не дают ни днём, ни ночью С бессонницей встречаю я рассвет. Лишь разорвав души остатки в клочья, Придёт покой, когда я превращусь в скелет.

Я тебе позвонила два раза, Все два раза ты скинул звонок. Значит любишь другую, зараза. Преподам же тебе я урок. Соберу свои вещи и к маме, Я уеду, а ты будь один. Чемодан собираю, как в драме Иду гордо я мимо витрин. Ты звонишь мне и пишешь часами, Мол я просто работал, малыш. Завалил весь директ мне цветами, Не приехал, а просто пиздишь. Я тебя заблокирую всюду, И придётся мне номер сменить. Чтоб не видеть такую паскуду И с таким пиздаболом не жить.

Я могу Я могу написать поэму, И балладу могу написать. Я могу написать и в тему, Только кто это будет читать? Мне до Пушкина или Ахматовой, Всё равно ведь не дотянуть. Ну а может писать мне с матами? Что-то эдакое загнуть? Расписать трехэтажным словом О дорогах у нас в стране. Мы как будто в средневековом, Но на железном коне. Депутатов всех пропесочить, Что гребут они всё в карман. Так нельзя же их вслух порочить, Знает каждый в стране болван.

Кровяными потоками мозг бурлит, Шаловливый разум спать не дает. Внутри всё от боли ревет и кипит, Выход нигде не найдет. Ты просишь спать? Прости, уж поздно. Просить у бати нужно было не стрелять. Приехала тут из глубинки и колхоза Какие-то вершины покорять. Зови как хочешь, А хочешь не зови и вовсе. Каких вершин достичь ты хочешь? Когда на Эвересте трупов пруд пруди.

Я хочу утонуть в облаках И по небу лететь, словно птица. Чтоб развеяли тихо мой прах, Сочиняя притом небылицы. Мол, жила тут одна по себе, Никого не пускала в сердечко. Не хотела она поседеть, И на пальце носила колечко. Я хочу утонуть в облаках, Я Орлова, а значит орлица. Вы развейте над озером прах, Только чтобы с улыбкой на лицах. Буду в снах приходить иногда, Расскажу о своих приключениях. И ты тоже захочешь тогда, Как и я, быть прахом в течениях. 

Сижу в комнате, в полной темноте, только экран ноутбука создает свет. Выгнала Хапу (моя кошка, именно она на фото) из комнаты, чтоб не мешала. Закрыла дверь! (это важно). Рядом стоит сушилка с бельем. Она стоит, я сижу, печатаю. Никто никого не трогает. За спиной раздается шуршание, я не обращая внимания, думаю, что это Хапа. Шуршание продолжается, кто-то туда-сюда бегает маленькими лапками и трясется сушилка с бельем. Я, наконец-то, вспоминаю, что ХАПУ ТО Я ВЫГНАЛА и резко оборачиваюсь. Никого... Ничего... Кто знает, может глюконуло… Сижу дальше, печатаю и слышу, что снова кто-то сзади бегает на маленьких ножках. Ссыкотно немного стало, но сижу дальше. Пишу, с сушилки упала кофта или футболка, ссыкотность увеличилась в два раза. Поворачиваю голову, но все так же никого нет, дверь закрыта. Надо дописать рассказ, пока вдохновение не свалило, поэтому сижу-пишу. Минут 5 все тихо, но я в напряжении, чтоб быть готовой ко всему. Смотрю в монитор, не отрывая глаз и тут резко, из-под стола выскакивает белое нечто и бросается на меня и мои двигающиеся по клавиатуре руки. Каким-то образом она открыла дверь и обратно ее закрыла, либо научилась ходить сквозь стены.)

Сжигая сигарету в пепел, И просто глядя в пустоту, Я не люблю тебя, ответил, И до тебя не снизойду. . А по щеке ее скатилась, Одна, но горькая слеза. Она в молчанье развернулась И все сменила адреса. . Она исчезла, испарилась, Как будто вовсе не жила. И в нелюбимом растворилась, В ответ любви дать не могла. . Его постигла та же участь, Быть с нелюбимой до конца. И каждый день от боли мучась, Лишь вспоминать ее глаза.