Писатель-шатун

Будни шарлатана: Завтракаем. Сын поочередно показывает пальцем на нас и говорит: а-папа, а-мама и потом показывает в пустой участок пространства и говорит: "а-дядя". Присматриваюсь, и вправду "дядя". - И вправду дядя, - говорю жене. - Да? И чего пришёл? - спокойно уточняет жена. - Как зовут дядю, - спрашиваю у сына. - Иван, - отвечает дядя, - недавно умер. Зачем пришел не понимаю. Пересказываю всё жене. - Молодой или старый? - интересуется жена. - пятьдесят четыре года, - очень шустро отвечает Иван. Снова передаю его слова. - Как умер? - снова любопытствует жена. - Инсульт или инфаркт, я так и не понял, - в ответе неупокоенного слышны нотки смеха. Приходит картинка больничной палаты. - Ой, я тоже больницу увидела, - радуется жена, отхлебывая кофе. - Сейчас позавтракаю, провожу. День идёт своим чередом.

Женщина приходит на приём уже не в первый раз. В самом начале работы проявилась нагрузка в грудном отделе – «сквознячок» был закрыт. Если эта зона блокирована, человек слишком близко всё воспринимает. Нет лёгкости отношения к жизни. Так вот, «сквознячок» был перекрыт из-за ощущения собственной недооценённости. Мама сравнивает дочь и всегда не в её пользу. Видимо, пытается таким образом «мотивировать на свершения». Считает, что дочь может больше. А она ж мать, она старается, как лучше. Пациентку эта мотивация длинною в жизнь порядком задолбала. А пациентке слегка за сорок, у неё собственный успешный бизнес и двое детей. Один из них в выпускном классе, но его бабушке нужно больше. Она считает, что дочь может владеть 33% мирового запаса золота, организовать колонию на Луне, родить ещё шестерых гениев и сменить мужа на более приличного. Пытаюсь разобрать эти наслоения из образов, но без дополнительных инструментов не выходит. Бубен помог снять верхний слой, за ним ещё один. Увидел, что причина кроется в прошлом. Посчитал время, получилось 92 года, то есть что-то произошло в 1938 году. Оказалось, именно тогда репрессировали прадеда и прабабку пациентки. Деду был один год и его отдали в детский дом. В процессе работы с повреждением приходит фраза: «Мария, беги». Оказывается, Марией звали прабабушку. Интересный клубок такой. Выходит, что дисфункция и образовалась из-за репрессии родственников в 38 году. И это повреждение усилил разрыв с родителями в годовалом возрасте. Вероятно, образ, сформированный событиями девяностолетней давности, оказал влияние и на поведение матери: она неосознанно старалась подогнать дочь под стандарты коммунистической идеологии, чтобы та избежала участи репрессированных. После размывания этого образа и страха, связанного с ним, пришел и прадед. Оказывается, пациентка его искала, пыталась найти любую информацию. И тут он приходит и садится рядом с ней на кушетку. Я ей об этом сказал: пришел твой прадед, можешь здороваться. Пациентка заплакала. Её начало трясти, морозить. Прадед её обнял. Она почувствовала прикосновение и тепло. - Ты можешь спросить у него что хочешь. Ты же его искала? Вот нашла. Спрашивай, - пытался я подтолкнуть пациентку к диалогу. - Я боюсь. И… и не знаю, что спрашивать, - слёзы еще сильнее хлынули из её глаз. Им всё же удалось пообщаться. Она поняла зачем искала прадеда. Он попросил разрешения остаться с ней на пару недель. Она согласилась. В конце сеанса пациентка улыбалась. Через пару недель будем провожать прадеда, открывать ему дорогу. По моим данным, этот человек погиб где-то в районе Беломорска. Хоть это сейчас совсем и не важно.