Персик Душистый

Галина открыла дверь и увидела девушку лет двадцати с пакетом вещей в руках. Незнакомая, растерянная, с красными от слёз глазами. На ней была старая куртка, волосы растрепаны, вид такой потерянный... — Здравствуйте... — девушка сглотнула. — Вы Галина Петровна? Жена Владимира Сергеевича? — Да, а вы кто? — Галина нахмурилась, не понимая. — Я Настя, — девушка помолчала, собираясь с духом. — Его дочь. От Ольги Викторовны... Мамы вчера не стало. Папа сказал, что у него ещё одна семья здесь... Что я должна к вам приехать...

Нина шла с работы, когда у подъезда сестры увидела белоснежную Ладу. Новенькая, блестящая, с салонными номерами... Странно, откуда у Светки такие деньги? Ведь месяц назад та рыдала в трубку, умоляя занять на операцию мужу. «Помрёт, Ниночка, без операции помрёт! Ты же знаешь, как я Андрея люблю!» Нина подошла ближе. В салоне сидел племянник Егор, крутил руль и улыбался во весь рот. — Тёть Нин! — радостно крикнул он, опустив окно. — Смотри какую мамка мне купила! Восемьсот пятьдесят тысяч всего! Уже первый взнос внесли, остальное в кредит! Сердце ухнуло вниз...

Лариса проснулась от голосов на кухне. Голова раскалывалась, во рту пересохло так, что язык прилип к небу. Странно... Вчера выпила всего чашку чая со свекровью и легла пораньше, устала после работы. Встала, пошатываясь добрела до двери. Ноги ватные, будто после наркоза. Мир плыл перед глазами. — ...шкатулка была на самом дне сумки, — доносился с кухни голос свекрови Нины Петровны. — Я всё проверила, золото точно настоящее. Старинное. Дорого стоит. — Мам, ты уверена, что она не проснется? Мне кажется, напрасно ты это затеяла, нехорошо как-то, — это муж, Андрей...

Тамара вернулась с дачи раньше — сердце прихватило, решила в городе к врачу сходить. Открыла дверь своим ключом и застыла на пороге. В прихожей стояли чужие ботинки — мужские, грязные. Пахло незнакомым дешевым кабацким табаком. Из кухни доносились голоса. — Кто здесь?! — испуганно крикнула она, роняя сумку. Из кухни вышел мужчина с татуировкой на шее, лет сорока, в спортивных штанах. — Это вы кто такая, тётя? Ошиблись? — спросил он, смотря на неё как на непрошенную гостью. — Я хозяйка! — возмутилась Тамара...

Лена готовила ужин на годовщину свадьбы. Десять лет вместе... Хотела сделать сюрприз — заказать билеты в Сочи через телефон мужа, он там пароли от карты сохранял. Разблокировала. Открыла браузер — поискать сайт турагентства. А там в последних вкладках... Переписка в соцсети. С Катей. С её Катькой, с которой она двадцать лет дружит! Лена машинально пролистала вниз, чуть не уронив телефон на кафель — так дрожали пальцы. Сообщения шли год за годом, уходили в глубину на пять лет назад! Нежности, встречи, фотографии...

Телефон разрывался с самого утра. Лидия Петровна даже руки от теста оторвать не успела — пекла пироги к приходу сына. Звонила сестра Нина, потом племянница Оля, потом ещё кто-то... Что за напасть такая в субботу с утра? Вытерла руки о передник, взяла трубку. Сестра Нина дышала в трубку так тяжело, словно марафон пробежала. — Лида... Ты... Ты видела, что Ксюха выложила?! — голос дрожал от возмущения. — В семейный чат! Господи помилуй, я чуть в обморок не хлопнулась! — Какой чат? О чем ты вообще? — Да открой ты Вацап, открой наконец! — почти закричала Нина...

Валентина вернулась с ночной смены на ватных ногах. Три работы, господи... Днем уборщица в школе, вечером посудомойка в столовой, ночью — сиделка у парализованной старушки. В шестьдесят два года так ишачить... Ключи дрожали в руках, когда открывала почтовый ящик. В нем лежал конверт из пенсионного фонда. Странно, пенсию она получала на карту. Вскрыла дрожащими пальцами. «Уведомляем, что Ваша пенсия переоформлена на получение доверенным лицом: Кудряшов Виктор Петрович...» Виктор — это её муж. Который сидит дома уже пять лет...

Нина Петровна вернулась из больницы после инсульта. Правая рука еще плохо слушалась, ноги ватные, каждый шаг давался с трудом. Два месяца на больничной койке, между жизнью и смертью... Но сын Артем каждый день приезжал. Фрукты носил, сок, тапочки новые купил. Сердце согревалось от такой заботы. — Вот и дома, — выдохнула она, опускаясь на диван в прихожей. — Мам, отдыхай, — сказал Артем. — Я сейчас чай поставлю. Нина прошла на кухню, держась за стены. На столе лежал конверт. Белый, с её именем. Странно...

Нина взяла конверт тонкими пальцами. Десять лет она меняла маме памперсы, кормила с ложечки, не спала ночами, сидела у постели, когда та звала в полу бреду... А тут вот оно — благодарность. Вскрыла. «Решение суда: выселить Кравцову Нину Петровну из жилого помещения по адресу улица Ленина, дом 47, квартира 12...» Буквы поплыли перед глазами. В дверях стоял брат Олег. Приехал из Москвы в новом костюме, от него пахло дорогим одеколоном и какой-то наглой уверенностью. — Ты что творишь?! — голос сорвался на крик...

Лариса открыла дверь гаража мужа и включила свет. Надо было найти старую раскладушку для гостей — мамина подруга обещала приехать на выходные. Раскладушка стояла в углу, за стеллажом. Лариса потянула её на себя, и со стеллажа посыпались коробки. Одна упала к ногам, раскрылась. Ах! Детские вещи. Крохотные распашонки, ползунки, чепчики... Всё новое, с бирками. Сердце ухнуло вниз. Ведь у них с Петром никогда не было детей. После операции пять лет назад Лариса не могла родить... Она опустилась на корточки, дрожащими руками разбирая вещи...

Галина Ивановна стояла в очереди в банке. Впереди еще трое, пенсию выдавали медленно. В руках скомканная квитанция — семнадцать тысяч, как всегда. Телефон завибрировал. Дочь. — Мам, — голос Оксаны дрогнул, будто она вот-вот заплачет. — Нам срочно нужны деньги. Если не привезешь пенсию сегодня... Саша подает на развод. У Галины Ивановны похолодело внутри. — Оксаночка, милая, но у меня же квартплата... Свет, газ, воду надо платить... — Квартплату потом отдам! — дочь всхлипнула. — Мам, ну пожалуйста!...

Светлана сидела на поминках и механически кивала соболезнующим. Голова раскалывалась от слез, глаза опухли так, что почти не открывались. Олега не стало всего неделю назад... Сердце не выдержало. Сорок девять лет, в самом расцвете сил... Подали кутью. Все поднялись помянуть. И тут в дверь позвонили. Настойчиво, долго. Сын Андрей открыл. На пороге стояла беременная девушка лет двадцати пяти — с огромным животом, в ярком платье, с накрашенными губами. — Я к Светлане, — громко сказала она, заглядывая в квартиру...