Лабиринт Паноптикума

Мне тридцать пять лет. Если послушать моего мужа, я - шальная императрица в режиме ожидания. Стоит только ослабить поводок, как я тут же умчусь в закат, сверкая стразами, навстречу безудержному разврату. Не шучу, он правда так думает... Вчера у нас дома разыгралась драма в трех актах. На повестке дня стоял новогодний корпоратив. Вводные данные у нас такие, что закачаешься. Наш отдел - это двенадцать прекрасных дам разной степени замотанности, возраста и семейного статуса и трое мужчин-руководителей...

Уведомление о письме на почте. Заказное письмо. После работы забежала в отделение. Катя, главный бухгалтер крупной торговой сети, привыкла к цифрам, отчетам и налоговым проверкам. Стресс был её естественной средой обитания. Но когда она прочитала имя истца - «Власов Виктор Петрович» - руки предательски дрогнули. Отец. Человек, которого она не видела девятнадцать лет. В исковом заявлении было всё «по классике»: нетрудоспособность, вторая группа инвалидности, маленькая пенсия и требование взыскать с дочери, Екатерины Викторовны, алименты в твердой денежной сумме...

А вы понимаете образ жизни своих детей? Я - нет. Пишу вам это на кухне, чужой. За окном серо, дождь моросит, эти их высотки подмосковные как зубы дракона торчат, неба не видно. Вроде тишина в квартире, а звуки чужие. То холодильник тихонько урчит, то робот-пылесос что-то щелкает. и шуршит, то кофемашина вдруг урчать и пищать начинает. Я к той кофемашине и подойти-то боюсь - космолет какой-то, кнопок больше, чем в самолете. Третью неделю я здесь. Толик, сынок мой, молодец, конечно. Как узнал про...

На календаре сменялись листы 2018 года. Время расцвета социальных сетей, культа «успешного успеха» и всеобщей погони за красивой картинкой. Для двадцатипятилетнего Миши, рядового системного администратора в строительной конторе средней руки, этот год ощущался как бесконечный бег в колесе. Он пах пылью от серверных стоек, дешевым растворимым кофе и несбывшимися надеждами. Михаил был парнем неглупым, с руками из нужного места. В перерывах между обжимом кабелей и переустановкой «винды» бухгалтерам...

Мне 34 года, живу в Ленинградской области. С бывшим мужем мы в разводе уже давно, сыну сейчас восемь лет. Всё это время наше общение напоминает игру в одни ворота, где правила придумывает только одна сторона - отец ребенка. Финансовая помощь от него курам на смех. Он официально числится на какой-то минималке, поэтому алименты приходят строго по закону: 25% от МРОТ. Это около 5000 рублей в месяц. На эти деньги, по его мнению, я должна одеть, обуть и накормить растущего мальчика. Все что выше - выпрашивать с подтверждением чеками и непременным выслушиванием, что "можно дешевле"...

Меня зовут Виктор, мне 42 года, я аудитор. И балбес.... Всю жизнь работаю с цифрами, фактами и доказательствами. Эмоции — это не мое. Наверное, именно эта привычка все анализировать и сыграла со мной злую шутку, превратив мою жизнь в руины. Мы с Алиной прожили в браке семь лет. Хороших лет. Она — человек творческий, флорист, полная моя противоположность. Легкая, смешливая. Пять лет назад родился наш сын, Данилка. Червь сомнения Все началось банально, год назад. Даня сильно заболел, мы попали в больницу...

Бродила я по просторам интернета и наткнулась на вот эту вот статью. Грубую, жестковатую, но такую правдивую. А под ней комментарий, от мужчины. Такой...: А как же куча случаев, когда у разведённого мужика появляется другая семья и она крепко держится? Мужик к**ёл был, к**лом и остался! Так почему же вдруг очень много повторных браков удачные? С использованием понятно - на них остались дети и если "повезло" повторно выскочить замуж, то элементарно притихвют, что бы хоть как то удержаться на плаву с детьми от первого брака...

Мне сорок лет. Я та самая «женщина не первой свежести», как выразился герой предыдущей истории. У меня своя квартира (выплаченная, не бабушкина), работа, взрослая дочь и кот. Где-то бегает бывший муж, отец моего ребенка. Не видели и не слышали его лет 10 уже. Тоже "настроились против него". Читая исповедь этого «уставшего рыцаря» на старом Форде, я не злюсь. Я горько усмехаюсь. Потому что я была там. Я пробовала строить отношения с такими мужчинами. И больше — ни за что. Речь про вот эту душещипательную историю, если кто не понял...

Мне сорок лет. Рубикон, как говорят. Кризис среднего возраста и переосмысление того, а что там дальше... Только за этим Рубиконом — не завоеванный Рим, а серый пейзаж моего города на сто двадцать тысяч человек. Здесь все друг друга знают через одно рукопожатие, а перспектив — кот наплакал. Сижу в машине, жду заказ. «Яндекс» в телефоне мигает, но брать пока не хочется. Спина ноет. Я работаю менеджером на складе стройматериалов, получаю свои сорок пять тысяч. Не густо, скажете? А вы попробуйте у нас найти больше, если ты не айтишник и не сын мэра...

Мне тридцать шесть. Старшему сыну четырнадцать, у него пубертат, нервы и «вы меня не понимаете». Младшей дочке шесть, у нее выпал первый зуб и она фея. С мужем мы вместе пятнадцать лет. Сказать, что мы идеальная пара с картинки — соврать и не покраснеть. Всякое бывало. Мы и орали друг на друга так, что стекла дрожали, и тарелки били, и расходились дважды — один раз на неделю, другой почти на месяц. Но сходились. Потому что муж мой, Лешка, в целом человек хороший. Не подлец, детей любит, зарплату в дом, зарабатывает нормально...

Признавайтесь, знакомо такое? Ты должна 100500 дел, а мужчина... он просто есть! Мне тридцать два года. В зеркале я вижу уставшие глаза и складку между бровей, которая, кажется, уже не разглаживается даже во сне. Я стою на кухне, домываю последнюю тарелку, пока в спальне посапывают мои «мальчики» — муж и полуторагодовалый сын. Тишина. Самое время для мыслей, которые днем я загоняю куда подальше, под шум стиральной машины и детского плача. Всё началось не сейчас. Этот сценарий писался еще в моей родительской квартире, где пахло жареным луком и несправедливостью...

Все мое детство напоминало какой-то странный, очень комфортный музей, где я был главным и единственным экспонатом. Музеем управляла мама, а ее служительницей и адептом — бабушка. Меня не то чтобы баловали — меня обожествляли. Мой удел был — учиться, расти, ну и, разумеется, «не мешай, я сама». Отец умер, когда мне было 9 лет, но я помню, что мама и его боготворила так же: папа не ел суп "старше" суток, требовал разных блюд на обед и ужин, а за недоглаженный воротник или неверно подобранную рубашку мог отчитать маму так, будто она утром вернулась...