НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ

Декабрь, дождь, дебаркадер, Кто-то разыскивал альт Матео Альбани, Кто – монет до зарплаты. Кто-то плакал без лишних пауз и слов, Серый превалировал над всем, месяц серых псов, Декабрь, дебаркадер, дождь, В магазин бредёт уныния серый вождь, Девушка ждёт невыразимого от тумана, Ещё не знает, но она – кнесинка из Галирада, Влаги глупых советов с переизбытком, Несколько  запил, громко слушал Шнитке, Смешал: падежи, размеры, фижмы, Крепкий чай, Такеши Китано фильмы, Дебаркадер, дождь, декабрь Станут кадром полароида, Кареглазой той мечте, Я добавил рубероида.

СОН ГЕЙШИ... Вышла гейша из тумана, В кимоно и вся в румянах, Ничего не говорит, Только пальчиком манит, Намекает молчаливо, Жизнь твоя идёт тоскливо, Ты бросай свой квёлый труд, И пойдём со мной на пруд, Там японские сазаны, Все цветные - без обмана, Мы поймаем одного, И расспросим хорошо, Отчего так хмур твой взгляд, Твои речи невпопад, И зачем ты нынче ночью Сон про сёгуна прервал? А теперь стоишь – токуешь, Как журавль ты тоскуешь, Ничего... В ту ночь перед разгромом... Тот же сон Навеки сна лишил Квантунской армии миллион..

Мне снился ледокол Красин... Мне снился ледокол Красин И во сне мне он очень понравился, Болезненно кашляла осень, Я проснулся, оделся, оправился, Небо становилось непреодолимо серым, Дождь собирался проставиться, А мне снился ледокол Красин И во сне мне он очень понравился… На работе кто-то бегал, подписывал, имитировал, Говорил о южнокорейской трудовой этике, сублимировал, На курилке кто-то сетовал, что давно обабился, А мне снился ледокол Красин И во сне мне он очень понравился… От кого-то молча ушла собака, Кто-то читал Вознесенского, кто-то решил перекраситься, А мне снился ледокол Красин И во сне мне он очень понравился… Некрасивая девушка зло смеялась над его стихами и нежностью, Пошлость, уныние и октябрь совершали танковый прорыв к городу, Кто-то четвёртый месяц пил, кто-то ещё только затаривался, А мне снился ледокол Красин И во сне мне он очень понравился… Старательно обходя стихотворные размеры, ухабы и грубых лотошниц, По долине которая ведёт к тебе, я шёл для того чтоб напомнить: Пусть прорыв совершился, пусть сентябрь вот-вот отравится, Но нам снился ледокол Красин и во сне нам он очень понравился…

ПЁС Большой ранимый пёс, Немножечко замёрз, Прохладный влажный нос, Восторг щенячьих грёз,Забыл он... И спит тихонько на подстилке в уголке. И снится ему сон - хозяйка ему рада, Потреплет по спине, идут гулять - отрада. А вечером потом и косточка,да с мозжечком. Простые радости для пса, Нос потеплел, но впрочем, Временами ему мнится,что он дирхаунд... И вот лишь пыль да пот струится в отчаянной погоне за жар-птицей...

Жизнь есть сон... На заре ты её не буди, Это глупо, безнравственно, мелко… И в обед на неё не смотри, «Жизнь есть сон» написал Кальдерон. Очень метко. Пошла красавица сумерничать, Да задремала невзначай, Отложи ты беседы ненужные, Не тревожь её, не серчай, Присмотрись - едва дышит, Не тяжёл совсем её сон, И кто знает, быть может Песнь песней, Ей сейчас поёт Соломон, Только миг она как ребёнок, Так прекрасна, нема и мудра, Молодой Боттичелли уверен, Всех красавиц писал лишь с утра, Ты разбудишь её и начнутся Разговоры, упрёки, мечты… Не буди - А сними лишь неспешно, Простыню её снов красоты…

Генплан. Нет фонаря и нет аптеки, Нет улицы и ночи нет, На тусклых лицах отзвуки обеда, И сторож счастья вовремя одет... Пьёт Дон-Кихот и пьёт Сервантес, И мальчик не читает книг, Сегодня женщины так ложно томны, Что с горя тянет лишь на Лилю Брик. Мой вермут вновь классически невкусен, И с музой мы давно разведены, Но ты придёшь.. И вот прожилки строят, Довольно крепкие и ложные мосты. И в сотый раз эпикурейские обманы, Всё волосы, запястья, да глаза… Увы, по старым правилам генплана, Однажды я нажму на тормоза…

Кошмар редактора... Нет, не хромает мой размер, Это хромает ваше восприятие, Всех редакторов - всех мастей, В Серебряный век - аудит предприятия! Время когда поэтов больше чем булочных, Вышел за спичками - сразу был скручен ты, За завтраком на квартире у Хлебникова Велимира, Маленького редактора цинично травили, Потом РемИзов принёс свой рассказ, Редактор заплакал, редактор погас, Послали его за вином - он вздохнул облегчённо, Только вот с ним увязался - Алексей Елисеевич Кручёных... Редактор пытался хамить, драться, попасть в милицию, По-детски хотел избежать вечерней экзерциции, Однако не избежал... И в башне Вячеслава ИвановА, Он им всё рассказал... Он влюбился в поэзию заново... Он кричал им, что больше жены любит Пушкина, Что серебряный - не просто так - не золотой... А потом он неловко проснулся, Его ждал графоманский отстой...

Короткое падение... Что может лучше быть китайских бестелесных лаков? Что в тень загонит ширм японских монохром? И жемчуг русских рек наших преданий, Оставит позади потом? Что краше всех рисунков Пиранези? Пред кем померкнет скань и зернь, финифть? Увидев это, ты потом так долго, Не мог ни есть, ни пить, ни говорить… Мы вспомнили лишь несколько явлений, Что явно уступают короткому падению осеннего листа, Что может быть так человечно? Кто может нежно так напомнить о неизбежности конца? P/ S И вот… ещё один упал…..ещё…. И только грозная терракотовая армия Цинь Шихуанди безмолвно и горько заплакала, но не по упавшему по закону природы собрату, а по серости спешащего к суете через парк человека…

КЛАССИЧЕСКИЙ ПОХОД ЗА ВИНОМ (в районе новостроек). Мужчина нахамил кассиру, Женщина припарковалась на переходе, А ведь в детстве он мечтал стать кирасиром... И она неплохие книги читала вроде. Громко в трубку матерясь, Сплевывая как Алекс Фергюсон, Но при этом не будучи сэром, Шел по улице совершеннейший мудак, В пальто дерматиново-сером, На ресторане висел плакат: "Мой хинкали  – самых честных правил!" Я устал от этого вечера, Я хочу чтобы кто-нибудь всё исправил. Кто-нибудь  – Не я. Я умываю руки... Я хочу чтобы кто-нибудь Взял жлобство этой местности на поруки... Я же сейчас поднимусь на восьмой, Тихо скажу - "здравствуй" любимой И посмотрю в тишине ночной Чужая, белая, рябой...