Никогда не сдавайся!

Я часто думаю: Ведь это всё не спроста, всё что я перенёс, не просто так, Ведь для чего-то Господь меня оставил жить, потому что иначе и быть не может! Родители рассказывали, что когда я был в коме, и врачи не давали никаких прогнозов и лишь разводили руками, они поняли, что могут найти помощь и поддержку только в Боге. И кто-то из медсестёр сказал им, что под Ставрополем есть село Рыздвяное, в котором построили Храм Святой Матроны Московской, и после бессонных ночей у моей палаты, мои родители отправились туда, чтобы помолиться...

В скором времени пришла и хорошая новость – наконец-то в больницу от министерства здравоохранения пришла моя титановая пластина на место утраченного куска черепушки, и меня вызывали на операцию. Тогда я узнал, что стоял выбор между пластиком и титаном, но пластик материал хрупкий и его в основном ставят детям, у которых ещё не сформирован скелет, и эти пластины необходимо будет заменять. Ну а мне на тот момент уже было немного за 20, и мне прислали титан. В общем приехали мы в больницу, эту операцию должна была делать та же врач, которая в самом начале вытаскивала меня с того света...

Наконец-то вернулся я домой! Конечно, пробыл я там каких-то 10 дней, но больница, какой бы хорошей она не была, - это всё же больница, а дом – это дом. Забыл упомянуть, что именно в тот момент, когда моя двоюродная сестрёнка решила выйти замуж, мне и пришло приглашение в Беслан, отказываться от которого было никак нельзя. Было очень грустно от осознания того, что я не смогу попасть на свадьбу ещё и потому, что туда была приглашена моя девушка. Я ей тогда сказал, чтобы шла без меня – ведь я не хотел лишать её возможности развеяться, учитывая, что принёс ей много тревог...

Дома на маминых харчах я набрал всё то, что сгорело в реанимации – и даже больше. В общем, я хорошо так раздобрел, жаль не взвешивался, но можно сказать растолстел конкретно. Надо сказать, что по моей травме наша местная больница выделяла инвалидную коляску, но я на неё даже смотреть не хотел, не то что в ней сидеть, а родители категорически отказались, ведь решение взять эту коляску было чревато последствиями – даже специалисты говорили, что это вполне может стать билетом в один конец. А всё потому, что я легко мог облениться, и потом всю жизнь бы пришлось передвигаться таким способом...

В общем, до всего этого я тренировался в спорт-зале, теперь же настала пора для тренировок в домашних условиях. А эти тренировки оказались намного тяжелее (хотя, кто бы мог подумать), и, главное, они были более необходимы, ведь благодаря им я должен был снова начать ходить и делать всё то, что я мог делать раньше. Если мне было тяжело от всего этого: от постоянных занятий своим здоровьем, от осознания всего этого; боюсь даже представить, насколько тяжело было моим родителям… Мало того, что они должны...

О том, как и с чего всё началось – я не помню практически ничего, все мои воспоминания о том промежутке времени подобны книге с вразнобой вырванными страницами. Какие-то обрывки фраз, невнятные образы и чувства. Ну, а все предшествующие события стёрлись основательно и, похоже, безвозвратно. Я смутно помню, как очнулся в больнице, припоминаю рядом отца, маму. Мелькали знакомые лица, принадлежащие моим университетским друзьям, как выяснилось позже. Я совершенно не помню, как мне рассказали, что я вышел из комы, но такое чувство, будто я и сам это уже знал...