Загадка Сальери и тайна Моцарта: оба героя являются двойниками Пушкина

Судьба «Моцарта и Сальери» не такая простая, как может показаться. Пушкина упрекали, что он обвинил Сальери в отравлении Моцарта на основании неподтвержденного слуха. Но исторические слухи лежат в основе многих трагедий и хроник Шекспира. Что бы делали без слухов Геродот, Плутарх, Светоний, Тацит и другие античные историки? А Библия – разве вся она состоит из одной кристальной правды? Это в оправдание Пушкина, хотя тот написал «Моцарта и Сальери» не в каком-нибудь там лохматом году, а в 1830-м, всего спустя пять лет после смерти реального Антонио Сальери. Несколько раз я видел эту пьесу на сцене и в кино (в том числе в фильме Михаила Швейцера, где Сальери играл Иннокентий Смоктуновский), и каждый раз это был сюжет о зависти, снедающей одного человека по отношению к другому. Даже Милош Форман, который поставил своего «Амадея» под несомненным влиянием Пушкина, пусть и убрав из названия Сальери, благополучно избежал сцены отравления, хоть его Сальери в классном исполнении Мюррея Абрахама испытывает к Моцарту схожее чувство. Знал бы Форман, что у Пушкина, наоборот, пьеса поначалу называлась «Сальери» - единый монолог Сальери, прерванный в двух местах появлением Моцарта. Как правило, роль Моцарта мало кому удавалась и не запоминалась – в отличие от роли Сальери. Ссылались даже на бесконечные черновики трудоголика Пушкина, который отнюдь не был «повесой праздным», как Моцарт. Все упирается в ключевую фразу «Моцарта и Сальери», которая произнесена дважды – каждым из персонажей этой пушкинской драмы. И болдинской пьесой Пушкина – добавим сюда еще и философско-художественное единство Моцарта и Сальери, двух персонажей одной трагедии. Пушкинский Сальери (как, впрочем, и реальный) добился в своей жизни немалого: дружба с Моцартом тому доказательство. Ужас Сальери в том, что его личная трагедия – в рамках пьесы Пушкина – кончается тем, с чего началась. Конец этой болдинской пьесы – начало новой трагедии Сальери. И вот что поразительно: Сальери ни разу не совпадает с пушкинской лирикой, тогда как Моцарт словно вырастает из нее и ею подтверждается.Московский Комсомолец США