Моя жизнь и маленький мишка.

Море обаяния. Так даже в трансляции о нём сказали. Мы общались вечерами. Стегали друг друга шутками и боялись сближения. На каждое моё "красиво забил", отвечал - "так вышло". А на его намёки - мои отказы. Говорил "Чего сердишься", если не ставила точек)) А я всегда боялась столкнуться с ним у стадиона: как реагировать, что говорить...Или сделать вид, что не узнала? "Сошлись две израненные души" - сказала Элла) И это было правдой. Как в той песне "если ты меня не любишь - то я тоже нет" А если "да"?... А у израненных душ не бывает "да". Они сходятся расчесать друг другу травмы и засыпать солью. Подойти ближе... чтобы сбежать. Намекнуть.. чтобы потом передумать. Но краем глаза уловить реакцию... я всё-таки тебе важен. Они не для тепла любви и не для уважения дружбы. Ещё при первой рабочей встрече, он рассказал о трагедии с мамой. Его чёрная дыра притянула мою. Взрослые мальчик и взрослая девочка. Однажды мы договорились доверять друг другу. И больше не общались. Так лучше.

Если даже рядом с человеком, который не давал повода для сомнений, в твоей голове живёт предчувствие предательства. И ты не можешь поверить, что всё может быть хорошо... Есть упражнение простое, как апельсин. Просто спроси себя "А кто меня когда-то предал?" Ты чувствуешь, твой взгляд скользнул назад? Ты видишь этот силуэт? Узнаёшь? Ты проживаешь этот опыт снова и снова. Это детство... Оставь его там. Предательство в прошлом. Ты уже взрослая. Поверь в счастье. Оно рядом.

Так и есть. Уже много лет я просыпаюсь от скрежета собственных зубов. По ночам моя челюсть живёт своей жизнью, с дикой силой, будто за что-то наказывая, впившись саму в себя. И сквозь сон, ещё несколько минут, я стараюсь расцепить эту мертвую схватку. Всё так... Но откуда она об этом знает? Неужели это так предсказуемо? "Запрет на вербальную агрессию". Или намного проще... когда-то мне ребёнком хотелось кричать от боли, гнева и несправедливости. Но мама сказала, если отцу дать отпор, будет ещё хуже. И это ХУЖЕ, запущенное мной, вернётся уже не мне, а тому, над кем он обычно издевался - маме и брату. Поэтому нужно терпеть. Я даже не помню, произнесла ли мама это вслух. Наверное да. Хотя могла и не говорить. Её глаза, полные страха справились бы с этим не хуже. На долгие годы повесив на меня запрет выражать свой гнев. Но гнев нельзя просто выгнать из жизни. Как нельзя выгнать и страх. Он возвращается ночами и стучит в закрытые окна. До боли сжимает челюсть. И разгоняет сердце. И тогда ты уже не сможешь сказать: страх - тебя нет. Ведь он придёт снова. Знаете, чего мне больше всего хочется сейчас? Подойти к той малышке, сжавшейся под покрывалом, положить её голову себе на колени, прижаться губами к русым волосикам, согреть её теплом дыхания и тихо сказать: - С тобой всё нормально. Этот кошмар - не часть тебя. Пойдём со мной туда, где его нет. Где я разрешу тебе кричать, когда тебе плохо. И крепко прижимать к себе, если вдруг тебе станет страшно. Ты ни в чём не виновата. Всё, что происходит с тобой здесь - это чудовищная ошибка одного человека... но это не весь мир. И крепко крепко её обнять. Лишь бы она поверила... Лишь бы я себе поверила.