Величие Империи

Наибольшим вниманием в Великолепном Веке был удостоен Ибрагим паша — лучший друг и Великий визирь империи. Но он был далеко не единственной важной персоной во дворце. Десятки визирей и пашей также имели ту или иную политическую власть. А так как из года в год отношения между Хюррем и Ибрагимом Пашой лишь обострялись, супруга повелителя решила, что пора ей обзаводиться своими сторонниками. Чем же можно привлечь мужчину, помимо денег, которых у него и без того достаточно? Разумеется, красивыми женщинами...

Всего несколько женщин в истории султаната осмелились повторить судьбу Нуры Хатун. Девушка была наложницей султана, однако за несколько лет жизни в гареме так и не позволила повелителю к себе прикоснуться. Но надо отдать ей должное, делала это настолько мастерски, что повелитель, буквально, таял, превращаясь рядом с ней в неопытного мальчишку. Вместо близости она развлекала султана своими танцами. Изящная, манящая, она сводила его с ума. Поговаривали, что султан был столь влюблён в красавицу, что порой даже терялся рядом с ней, стесняясь посмотреть в глаза...

Если бы не болезнь, Вероятно, Джихангир смог бы посоперничать со своими братьями за власть. Он всегда был рядом султаном — любимым и умным сыном, которого обделила судьба. Но как к больному, к юноше никогда не относились во дворце. Венецианский посол Николо Михиель писал о Шехзаде. Младший сын Османского султана и его законной супруги серьезно болен. Его тело искривлено, походка медленная и тяжелая. Однако он весьма умён и проницателен. Чем то похож на свою мать, и, кажется, любимый сын султана...

В восточной, а если быть точнее, арабско-персидской мифологии, есть необычная легенда, повествующая о любви султана к своему верному слуге. Махмуд Газнауи вошёл в историю, как прекрасный правитель и великолепный воин...

Довольно интересная теория, которая, по мнению исследователей турецкой истории, вполне может быть правдивой Дескать, красавица Махидевран сама допустила ошибку, познакомив Сулеймана со своей служанкой — да, да, как раз-таки Хюррем. Славянка была няней Шехзаде Мустафы. Ей только исполнилось 15, и она совсем недавно попала в Османский гарем. Турецкий знала плохо, не ориентировалась в обычаях дворца, да и возрастом уже не подходила для обучения. А потому девушке была отведена должность няни, и на большее златовласая рабыня претендовать не смела...

Сценаристы Великолепного Века утверждают, что изначально не планировали показывать похищение Хюррем в сериале. Хотя в истории данный факт имел место быть, создателям он показался не слишком интересным. В этом плане логика не всегда ясна. В фильме множество выдуманных моментов, в то время как правда, порою, даже интересней. Что касается истории с похищением, то тут, надо признаться, приврали. Хюррем действительно исчезала их дворца. Однако ее отсутствие длилось всего пару недель, но никак не несколько лет...

Теория неоднозначная, однако на полном серьезе приводится некоторыми турецкими исследователями. Дескать, Хюррем так сильно любила своего сына Селима, что была готова пожертвовать другими детьми. Именно в Селиме она видела отражения себя в молодости — дерзкий, продуманный, он был весьма неоднозначен в своих решениях. Кроме того, он и внешне больше всех детей походил на свою мать. Для гордой Хюррем это многое значило. А вот Баязида Хюррем, вроде как, не жаловала. Педантичный, занудный — он не подходил на роль султана, да и вообще раздражал мать...

Топкапы — это огромный дворцовый комплекс, который можно сравнить с небольшим городком. Здесь находилась резиденция самого султана, дома его приближенных, военные казармы, лазареты, огромный сад и бассейны. Ну и, разумеется, гарем. В последний, на самом деле, попасть было не так просто, как это представлено в Великолепном Веке. Девушки отправлялись по Золотому пути, который представлял собой витиеватый длинный коридор. Он не был украшен золотом, дорогими тканями, ну или хотя бы росписью. Обычные каменные стены, светильники на стенах...

Очень жаль, что в Великолепном Веке образ легендарной Хюррем совершенно не раскрыли. Она показана вспыльчивой, склочной, хитрой и как-будто даже не слишком умной женщиной. И совершенно не раскрыта тема того, какую роль Хюррем сыграла в развитии Османского государства. Это при том, что в некоторые годы она практически единолично управляла Османской империей, принимая судьбоносные законы. И, в общем-то, стоит признать, что современники султанши были вполне довольны. Она открывала не только школы, ваксы и бани, но и торговые лавки, промышленные предприятия, расширяла дороги, строила порты...

Недуг Джихангира давал о себе знать с раннего детства. В отличие от фантазий сценаристов Великолепного Века, в реальности ребенку было весьма тяжело справляться с заболеванием. Постоянные приступы изводили младенца. И уже к двум годам Джихангир, что называется «плотно сидел» на обезболивающих. А единственным максимально сильным средством на тот момент было — опиумное молоко. Не мудрено, что будучи юношей Шехзаде употреблял куда более сильные средства — к которым организм привыкал, и их становилось недостаточно...

Жизнь Султанской династии была далека от той сказки, что принято представлять. Роскошь и власть шли параллельно множествам страхов, необходимости бояться за свою жизнь каждую минуту нового дня. Подобный образ жизни накладывал свой отпечаток на характеров членов семьи. У каждого были свои страхи. Однажды Джихангир в разговоре с Михримах поведал, что знает тайну каждого из них. И ведь действительно, он как-будто видел их мысли, понимал чувства и сомнения. По мнению умнейшего из сыновей Сулеймана, его старший брат Мустафа боялся недоверия своего отца...

Сколько бы лет не прожила Хюррем в гареме, добиться расположения Валиде ей не было суждено. Очевидно, что причиной постоянных нападок была ревность султанши. А все замечания о необходимости следовать традициям — лишь прикрытие своих слабостей. Хотя единственной слабостью файле Хафсы был ее сын. И с каждойновой выходкой Валиде мотивы ее неприязни становились все яснее. В итоге поведение ее в отношении славянки стало столь нездоровым, что в интригах уже не желали принимать участие ни Ибрагим, ни...